page

Поль Буато (Paul Boiteau)

Примечание к изданию книги Роже де Рабютена, графа де Бюсси "Любовная история галлов" (1856)

Приятный портрет, на котором герой нарисован пастелью; но этот портрет везде: у м-ль Монпансье, мадам де Моттвиль, мадам де Лафайет. Что хорошего, если здесь появится новый эскиз? Не злоупотребляйте слишком откровениями, сделанными нам с течением времени.

Хорошо для благородного молодого человека, чтобы он прошел через спальню Нинон. Арманд де Грамон, граф де Гиш, прошел. Назвовем его основных конкурентов: Conde, Miossens (потом маршал Albret), Palluau (маршал Клерамбо), маркиз де Crequi, маркиз де Villarceaux, командующий Souvré, маркиз де Vardes, маркиз де Jarzay герцог Candal, герцог Шатийон, принц Marsillac, Навай, граф Aubijoux (Walck., т. 1, стр. 242).

Это все галантная знать. Гиш сияет в первом ряду среди самых молодых, самых игривых, самых жизнерадостных.

Его отец, маршал де Gramont, гасконец очень умный и ловкий, в течение длительного времени занимал устойчивые позиции при дворе. Именно в 1658 году (le Père Daniel, t. 2, p. 267) граф де Гиш получил в наследование своего отца местр-де-камп полка французских гвардейцев. Командиры стрелковых полков при Людовике XIV до смерти герцога д'Эпернона, назначались генерал-полковником инфантерии. В 1661 году они были названы полковниками. Таким образом, легко видеть, что действия Гиша нам говорят о периоде с 1658 до 1661.

Candaules был, возможно более смелым; он должен был потрясать чаще лентами и плюмажами. Гиш, мягче, приятнее, женственнее, имел красоту больше во вкусе тех, кто не предпочитал мужественность. Король Филипп IV Испанский говорил крайне мало: в 1659 году, когда маршал де Gramont представил своего сына, и Гиш приветствовал его (Motteville, том 5, стр. 34), "BUEN MOCO!"- он сказал сквозь зубы, "Красивый мальчик!" Все женщины думали то же самое. Позже эта красота стала привычной, и пришло время, чтобы бросить некоторые уродливые тени на лице, и восхищение остывает. Мужчины никогда не были в восторге от графа; и женщины убавили свое восхищение. Это, "как опоясанный своим умом", пишет мадам де Севинье 15 января 1672; в другом месте (27 апреля) она говорит о «его фальцете».

Но в то время, о котором говорим мы, эти критические замечания являются редкими.

"Это был любимец Месье (герцог Анжуйский). Это человек, (Montp., Т. 3, стр. 329) старше тремя годами, красивый, хорошо сложенный, остроумный, приятный в обществе, насмешливый до крайности. "

Так как это служит притчею, злые куплеты того времени здесь поднимают голову: "Гиш только патрулирует," - говорит один. Патруль в страну любви (услышать нас тогда, когда мы хотим быть услышанными) делает рекогносцировку, обязанности тщательны, без резкости.

"У меня нет оружия, чтобы служить вам, как великий Saucourt," - ответил голос эхом. Имя Saucourt говорит само за себя. Летопись галантности сохранила память об этом грубияне. Но, как песни передают про стадо овец: одна овца идет, другая хочет пройти.

Бедный граф де Гиш
Он должен убраться
От нимфы Brissac.
Он испортил все дело
Никогда не сумев
Сделать то, что защищает
Архиепископ Руана.

Это было защищено и сделано Harlay de Champvallon, прелатом церкви, надменным и шокирующе порочным, чего Сен-Симон не скрывал. Мадам де Brissac, также известная в своем роде, и архиепископ получал, что хотел, а Гиш желал и не мог ничего, кроме "патруля" вокруг нее.

Эта дама, очень достойная войти в общество Olonne и Шатийон, могла бы остановить нас больше, если бы действия ее были связаны более тесно с нашими историями и не относились к более позднему сроку.

Гиш, который не любил мужчин в целом, а не только любил женщин конкретных, кажется (и я не знаю, почему я использую глагол для cмягчения) имел гораздо больший успех с некоторыми из молодых людей двора.

Современники не смущались признавать того, что мы считаем зазорным, привычки молодежи семнадцатого века и принятые вкусы: так и мы не должны бояться ретроспективного злословного упрека, исходя из циничных откровений одних и справедливой сатиры других, мы смеем поставить на небольшой пьедестал некоторых из наших персонажей знак, который им подходит.

Гиш был в основном любим герцогом Анжуйским и Маниканом. Маникан и герцог Анжуйский не избежали внимания к ним. Эти дружеские отношения заходили далеко и способствовали исчезновению разницы в ранге.

М-ль Монпансье была свидетелем этого, не проникая во все тайны. Она была тогда в Лионе (1658) на балу у маршала Вильруа.

"Граф де Гиш был там, делая вид, что не узнает нас, потянул Месье в танце и дал ему пинка в зад. Эта фамильярность казалась чрезмерной; я не сказала ни слова, потому как знала, что не порадовала бы Месье, хорошо относящегося к графу де Гишу. Маникан, его хороший друг, тоже был там, сделал тысячу шуток, которые я нашла бы очень плохими, будь я Месье ". (Montp., Т. 3, стр. 389.)

Несколькими строками ниже, М-ль прибавила то, что не приходит в противоречие с Бюсси, и свидетельствует в его пользу:

"Все это не оказало никакого влияния на Месье, и видящей это королеве (матери) не нравился граф де Гиш.

Он отправился в Париж, где, как сообщили мне, завел интригу с мадам д'Олонн; он был каждый день на проповеди у госпитальеров на Королевской площади, где Эстев, иезуит, проповедовал Пришествие (именно эта проповедь в моде);"

Постепенно даты фиксируются. Мы в декабре месяце 1658 года.

Короче говоря, "граф де Гиш (Voy. Знаменитая актриса, стр. 14) почитает за небольшое счастье быть любимым дамой», и он доказал это (в 1665 году), когда он отверг уговоры Арманды Бежар, жены Мольера. (Taschereau, Жизнь Мольера, 3-е изд. Кн. 2, стр. 66.) С мадам де Brissac это было действительно новое слово.

Они говорят (Севинье, 16 марта, 1672), граф де Гиш и мадам де Brissac, настолько сложно, что нуждаются в переводчике, чтобы услышать себя."

Тем не менее, мы могли бы поверить, что Гиш действительно любил Мадам , жену его друга, молодого герцога Орлеанского.

Мадам де Лафайет в истории, написанной изящно, благопристойно рассказала подробности этого сюжета. Она не знала или не осмелилась сказать что-нибудь. Другие меньше стеснялись. Мадам де Motteville, похоже, готова поверить (T 5, 536 стр.).

"Это широко известная галантность затем произвела много интриг. Граф де Гиш через некоторое время после того был удален за то, что имел наглость заглядываться слишком нежно на Мадам. Как поверить, что она на самом деле была мудрой, желая уверить общественность, что она была заодно с королем и месье, изгоняя его; но его изгнание было коротким, и мы можем себе представить, что в этом преступлении не было много обиженных, и была причина в этой страсти, видимо, не одобряемой ею, в соответствии с ложными сентенциями, что любовь-собственного-вдохновения, принесет ему славу."

Письма Мадам (Палатин, 3 июля, 1718) рассматривают эту связь, как истинную. Памфлеты демонстрировали знание всего этого. Гиш не пострадал, даже имел смелость с Vardes и графиней Суассон примкнуть в партии тех, кто хотел уничтожить любовь короля и Ла Вальер, слишком нежную для них и слишком особенную.

Мы знаем историю испанского письма, которое они планировали доставить к королеве, чтобы сообщить. С этого момента Гиш лишился дружбы своего хозяина. Он был сослан более одного раза. Когда он возвращался, ничего не казалось не изменило в нем всего, что делало его элегантное реноме:

"Граф де Гиш при дворе в его собственной атмосфере и в своей манере, герой романа, который не похож на остальную часть человечества:. это то, что мне подсказывает." (Севинье, 7 октября 1671.)

Гиш показывает глубокое равнодушие к жизни, которую он вел, к двору, к своей стране. Там не было недостатка мужества: он прошел первым к Рейну вплавь; (Квинси, Hist mil Louis XIV, т 1, с 321 ....) там не было недостатка в силе ума, что бы ни было сказано: он оставил воспоминания, и, среди других страниц, «Рассказ о пересечения Рейна», который хорошо написан.

Он был женат вопреки его воле на м-ль де Bethune, внучке Сегье; он никогда не соглашался делать вид, что любит, и отвергал ее. Этой молодой женщине была тринадцать лет, когда он женился на ней (в 1658 году)."

"Он заботился так мало о своей жене, что он никогда не был рад видеть ее, и было сказано, что он жил с ней как человек, который желает стать неженатым в один прекрасный день, и причиной того была крайняя страсть его к дочери мадам Бове ". (Montp., т. 3, стр. 276.)

Эта чрезвычайная страсть, как кажется Бюсси, вероятно, не была более искренней, чем все остальные.

В общем, красавец Гиш является женатым мужчиной с первого шага, который он делает перед нами.

Если он мало заслуживает уважение среди тех, кому нравятся истинно влюбленные, то его сестра, Катерина-Шарлотта, жена Луи Гримальди, герцога Валентинуа и принца Монако, сделала кое-что, чтобы заслужить этот почет.

Не в конце своей жизни (она умерла в 1678 году, тридцати девяти лет, заразившись, как говорят, от маленького пажа-курьера), но сначала она горячо любила Lauzun, который еще не сделал тогда свою карьеру и который был ее родственником. Это правда, что, когда Людовик XIV желал ее, она долгое время отказывалась.

Lauzun в один прекрасный день, когда она сидела на траве с другими женщинами, наступил ей на руку своим сапогом. Она проглотила это оскорбление и промолчала. Кто будет решать, какого эпитета достоин поступок Lauzun? Исследователи иногда имели длительные распри, довольствуясь и менее интересными случаями.

М-ль де Gramont была другом Madame (Mottev., Т. 5, стр. 136). Мадам де Курсель (одна, не жалея нашего презрения и не делая чести ее словам) пыталась (стр. 84 l'edit.elzév.) обрисовать нам ценность этого занятия; по крайней мере, признает, что она имела «много ума, много любви и очевидные прелести».

Я думаю, что г-жа де Монако на самом деле найдет благосклонность судей.

За этими отступлениями забыли Гиша. Он внезапно умер в 1673 году, возможно, своевременно.

"Бедный мальчик, сделавший большие ошибки в прошедшей жизни, раскаялся, принес извинения публично; он извинился перед Vardes и исправил тысячи вещей, которые, возможно, были и хороши; наконец, он закончил комедию и оставил богатую и счастливую вдову. Графиня де Гиш все делает хорошо; Она плачет, когда рассказывает о любезностях и извинениях, что ее муж сделал умирая; Она сказала: "Он был любезен, я должна была любить его страстно, если бы он любил меня хоть немного; я страдала болезненно от его презрения, смерть его тронула меня и заставляет меня сожалеть; я всегда надеялась на изменение его чувства ко мне ". (Севинье, 8 декабря, 1673.)

Он умер в печали в Creutznach (Пфальц), имея всего тридцать пять лет от роду. Для надгробной речи нашли ему эти строки:

"Ха! Очень, очень хорошо, здесь мы находимся, оплакивая графа де Гиша. Увы! мое бедное дитя, мы не думаем больше здесь об этом, даже маршал (де Gramont), который взял на себя свои обязанности при дворе. Что до вашей принцессы (Монако), о которой вы говорите так хорошо, она забыта (королем, который ее любил), ей нечего бояться его нежности. Мадам де Лувиньи и ее муж (брат Гиша) отправлены прочь. Графине де Гиш хотелось не вступать в повторный брак, но табурет соблазнителен. Только маршальша умирает от боли. "(Севинье, Рождество, 1673.)

Это примечание долгое. Что! так много слов для таких ничтожных марионеток! То, что он рассказал историю? Ах! Даламбер имел причины воевать с составителями.- Молитесь! считают, что они имели свои дни славы, они правили на мировой арене, они были вежливы, галантны, духовны, и что если мы не будем говорить о них на полях этой книги, мы не будем говорить нигде.

lorem

© Nataki
НАЗАД