page

   

Граф де Гиш и Французская гвардия.
Фрагменты статьи Жана Робера "Французская гвардия при Людовике XIV"

   

   

La Gazette 1658 г.

   

Париж, 5 февраля - граф де Гиш вступил в должность Mestre de Camp полка гвардейцев на равнине Гренель, где он находился во главе семнадцати рот и трех батальонов; и маркиз де Фуриль, лейтенант-полковник, из-за недомогания герцога д'Эпернона, генерал-полковника пехоты, провел все требуемые по обычаю церемонии.

   

Филипп де Вилльерс (1636-1689), Журнал путешествия в Париж в 1657 - 1658 гг.

   

27-го (января) брак граф де Гиша с м-ль де Сюлли был наконец заключен в среду. Во вторник он задумался, что канцлер не желает согласиться на пост mestre-de-camp для него, и патент не заполнен на его имя. Несмотря на обещание, его обманули, оставив имя пустым. На эту проблему граф смело пошел жаловаться прямо к королю, который сразу, не посоветовавшись с Его Преосвященством, поставил имя графа в столь прекрасном документе.

Когда кардинал узнал, он сделал большое увещевание королю, представляя ему, что обещая так свободно, он имеет дополнительный шанс быть удивленным, и, что назначая графа, который очень молод, рискуют увидеть лицо, которое будет, возможно, несколько не соответствовать своему посту.

Король, говорят, признал свою ошибку и пообещал впредь не действовать столь быстро...

5-го (февраля) граф де Гиш был введен в должность mestre-de-camp полка гвардии. Церемония проходила за пределами города, за Incurables, где выстроили три батальона полка, и маркиз де Фуриль, подполковник, представлял герцога д'Эпернона, прикованного к постели из-за смерти сына. Он взял за руку графа де Гиша и поставил его во главе этого полка приказав солдатам признать его своим mestre-de-camp и подчиняться ему во всем, что он велит им.

Они ответили на все аккламацией и приветствиями. Граф носил в тот день черный жюстокор из бархата, настолько богатый, что никто никогда не видел более красивого; вышивка покрывала его весь золотыми и серебряными нитями; пуговицы, были такие же, как и те, которые называют ferluche; тем не менее с той разницей, будто они не из шелка, а из чистого золота, будучи так хорошо проработаны, что рука художника не была бы более успешна с кистью, чем игла вышивальщицы, создавшей это одеяние: и оно стоило две тысячи экю.

   

LA MUZE HISTORIQUE
В [субботу] второго февраля

   

На предстоящее вступление графа де Гиша в должность местре-де-камп полка гвардии

   

Граф де Гиш во всем приятен

И не скуп, как говорят нам,

В нежности и дружбе дивной

Для любимой половины.

И подходит несомненно

Он для должности военной,

Что пройдет на днях с утра

На глазах всего двора,

Посреди полей просторов.

Послужить ведь Марсу споро,

Как Амуру он способен,

Ибо он красив и молод;

Проявить к обоим рвенье

Долг его, в том нет сомненья.

   

La Gazette 1661 г.

   

Фонтенбло, 4 августа - 26-го числа прошлого месяца, была упразднена должность генерал-полковника инфантерии, вакантная после кончины герцога д'Эпернона: & в признание подобным образом больших услуг, которые маршал герцог де Грамон оказывал и продолжает оказывать ежедневно, он назначается полковником полка французских гвардейцев, с передачей графу де Гишу, его сыну, который совместно будет осуществлять с ним эту прекрасную и так много значащую должность, к которой Его Величество прилагает почет и жалованье упомянутого герцога д'Эпернона с предоставлением нескольких служб в этом корпусе.

   

Gabriel Daniel (1649-1728), Histoire de la milice française
et des changements qui s'y sont faits depuis l'établissement de la monarchie dans les Gaules jusqu'à la fin du règne de Louis le Grand. Tome 2 / par le R. P. Daniel,.... 1721.
(фрагмент)

   

Граф де Гиш, сын маршала де Грамона, до ликвидации должности генерал-полковника был принят в качестве преемника в 1658 году и служил во время кампании того же года во главе гвардейского полка. В моем распоряжении есть рассказ о том, как все происходило; вот он.

Герцога д'Эпернона тогда в Париже не было, церемонии с участием генерал-полковника там не проводились. Полк собрался на равнине Гренель, и всем офицерам было приказано встать во главе первого батальона. Месье де Фуриль, в то время подполковник, объявил им волю короля в пользу графа де Гиша, и это послужило его назначению на должность.

У графа де Гиша были пика в руке и горжет (le hausse-col); затем он принял присягу из рук сьера де Ла Рапе, Commissaire la conduite. Граф держал в руке пику и шляпу, а комиссар был с покрытой головой, замещая генерал-полковника.

закончив с этим, граф де Гиш сел на лошадь, объехал батальоны, отсалютовал им пикой и понаблюдал парад полка по ротам: сначала маршировала, затем - местре-де-камп, следом — Праделя, Вильера и другие в соответствии с их рангом. Он взял первые четыре, чтобы встать на стражу у Лувра. Он шел на шесть шагов впереди капитанов, находившихся на одной линии с подполковником. Дю Тронк, лейтенант роты местре-де-камп, направился к Оранжерее, предпочтя этот пост, чем идти немного позади капитанов и рядом со строем, как им того хотелось.

Гвардия прибыла к Лувру, граф де Гиш поднял пику рядом с часовыми, на следующий день стража сменилась в том же порядке. Во время охраны граф де Гиш всегда был в горжете и поднимал пику, когда король и королева-мать входили и выходили.

Три года спустя, когда должность генерал-полковника была упразднена, граф де Гиш принял титул полковника. Его местре-де-камп принял полковничью роту, первую в полку, а все остальное в этом соединении делалось согласно распоряжению короля.

   

В 1672 году маршал де Грамон подал в отставку по настоянию короля вместе с графом де Гишем, его сыном. Их преемником стал Ла Фейяд, и это было устроено новым и очень почетным для него образом. Король захотел лично провести церемонию.

В то время в Париже находилось десять гвардейских рот, которым было приказано отправиться в Сен-Жермен, где находился двор. Из них составили два батальона, которые разместили между двумя замками, лицом друг к другу. Король верхом на лошади расположился между ними и приказал офицерам подойти. Он принял пику и горжет из рук М. де Праделя, подполковника полка, и, передав ее герцогу де Ла Фейяду, сказал, что поскольку должность полковника его гвардии освобождается в связи с отставкой маршала де Грамона и графа де Гиша, он отдал ее герцогу де Ла Фейяду и приказал им признать его и повиноваться ему во всем, что он прикажет им для своей службы, а затем удалился.... (текст по La Gazette, 5 января 1672 )

   

Жан Робер "Французская гвардия при Людовике XIV"
(1965)
(фрагменты статьи)

   

В основном выбраны либо фрагменты с общей информацией, либо относящиеся к периоду командования полком маршалом-герцогом Антуаном III де Грамоном и графом де Гишем.

   

Созданная в 1563 г. Французская гвардия представляла собой элитное пехотное соединение Военного дома королей Франции. К началу XVII века полк стал первым королевским пехотным полком, а также лучшей школой по обучению армейской профессии. Его значение, многочисленность его рот, его место рядом с королем заработали ему это первенство. Несмотря на чрезмерные привилегии, полученные при Людовике XIV, и подавляющую продажу должностей, полк смог сохранить свое достоинство и воинский пыл во времена царствования великого короля.

Вероятно, в начале 1659 года король потребовал, чтобы в ротах было по 200 человек; потому что в новостях от 1 марта находим: «Король провел смотр рот своих гвардейцев, которых никогда не видели так усиленными людьми и так вооруженными ..» [4] В том же году «на пути на бракосочетание короля в ротах шевалье де Мопу, Рюбантеля, Брандона и шевалье д'Отфёя» число людей возросло на 50 человек. В это же время учредили восемь протазаньеров, которым выдали жюстокоры ливреи короля, и которые следовали в два ряда во главе роты, но их число сократили до четырех в 1667 году и, наконец, полностью упразднили.» [5]

В марте 1661 года роты были сокращены до 120 человек; только четыре роты, увеличенные на пятьдесят человек в 1659 году, сохранили численность 145.

В декабре 1666 года все роты были увеличены до 200 пехотинцев, но после мира в Экс-ла-Шапель (Ахен) вернулись к 120.

   

* * *

   

С 1581 года это большое подразделение находилось в распоряжении генерал-полковника пехоты. Поэтому смерть 25 июля 1661 года Бернара, последнего герцога д'Эпернона и обладателя этой должноcти, стала важным событием, изменившим организацию французской гвардии, как и всей пехоты.

На следующий день появился указ об отмене этой должности, причину которого сам Людовик XIV объясняет в своих Мемуарах: «Я решил отменить ее, потому что ее полномочия казалась мне слишком обширными, и я не думал, что суверен может давать человеку право выполнять его приказы, осуществляя это во всех соединениях, составляющих основную силу государства». [9] Через два дня после отмены этой высокой должности он присвоил всем пехотным местре-де-камп звание полковника [10].

Следовательно, Антуан III, маршал-герцог де Грамон, местре-де-камп Французской гвардии с апреля 1639 года получил звание полковника Французской гвардии.

«... он принял флаги (полка) в свои руки, как это делал генерал-полковник, и получил право на 6 денье доли; король также предоставил ему в распоряжение штаб, за исключением майора и его помощников, которые после смерти или отставки этого маршала не останутся с тем, кто займет эту должность после него. Что касается рот, то местре-де-камп приняла имя и ранг полковничьей с белыми перевязями и белым флагом, бывший полковник получил звание подполковника в ранге, который имел местре-де-камп». [ 11]

Это показывает важность новой должности полковника Французской гвардии, занявшей особое место в армии, и из-за ее прерогатив, и ее доходности.

Владелец должности, уже получавший 10000 ливров в год за оплату жалования офицеров и 8000 ливров пенсиона, также принимал, что указано выше - как и генерал-полковник пехоты - долю в 6 денье с ливра на оплату офицеров и солдат, что составляло дополнительный прирост примерно 35 000 ливров в год, то есть всего 53 000 ливров в год.

С 1672 года полковник давал присягу подобно маршалу Франции, и она принималась самим королем. В том же году Людовик XIV дал ему право всегда носить с собой жезл, подобный жезлу капитанов телохранителей, тогда как до тех пор местре-де-камп или полковник полка нес его лишь во время определенных церемоний, как носил граф де Гиш при въезде королевы в Париж в 1660 году или когда король собирался в парламент». [12]

Почти всегда полковник Французской гвардии становился маршалом. От Людовика XIII до Людовика XIV, четыре полковника, сменявшие друг друга во главе полка, получали жезл (13). Это были выдающиеся персонажи.

   

[13] - Антуан III де Грамон стал маршалом Франции через 2 года после того, как возглавил полк (1641), Ла Фейяд - через 3 года (1675), Буффлер спустя год (1693), Антуан V де Грамон - через 20 лет (1724).

   

Маршал де Грамон, колоритный гасконец, великолепный большой сеньор, мог только усилить блеск полка. Опытныму придворному, женатому на племяннице кардинала Ришелье, удалось заручиться дружбой двух министров-кардиналов и расположением Анны Австрийской и Людовика XIV. Суверенный принц маленького княжества на границе Гаскони и Страны Басков - Бидаша - он отправился в Мадрид в октябре 1659 года во главе роскошного посольства, чтобы просить руки Инфанты. Он любил свой полк и хотел, чтобы справедливость уважалась при распределении офицерских званий. В 1667 году, во время осады Турне, он «не переставал карабкаться по окопу как простой гвардейский полковник ... подчиняясь генералам, которых он видел в нагруднике и которые были его помощниками в лагере, когда он командовал армиями с Великим принцем де Конде.»[15]

Его старший сын Арман де Грамон, граф Гиш, получил должность в наследование в двенадцать лет по поручению от 26 апреля 1649 года, принял присягу 5 февраля 1658 года и был назван полковником по замещению 28 июля 1661 года [16]. В то же время молодому элегантному сеньору, очень смелому и очень образованному, но мало придворному, дерзкому либертину, пришлось долгие годы оставаться в изгнании после компрометирующей интриги. Король позволил ему вернуться ко двору, но при условии, что отец и сын уйдут в отставку с их командования Французской гвардией, что и было сделано 28 октября 1671 года. Должность была продана за 500 000 ливров. В качестве компенсации король назначил маршалу и его сыну пенсию в размере 24 000 ливров в год [18]. Их преемник Франсуа д'Обюссон, герцог де Ла Фейяд, получил должность с большой помпой 3 января 1672 года. Это был первый полковник, который принял клятву из рук маршала Франции и был возведен королем.

Ла Фейяд был полной противоположностью графу де Гишу. Раболепный придворный, без особого образования, конечно, храбрый, но, прежде всего, любящий деньги. Полк не очень любил его, упрекая за грабительство. (...)

После смерти Ла Фейяда в 1691 году король поручил полк храброму Луи де Буффлеру, ставшему маршалом Франции год спустя. Преданный солдат, он отметился при обороне Намюра в 1695 году и Лилля в 1708 году.

Вступив в брак в 1693 году с красавицей Катериной-Шарлоттой де Грамон, внучкой маршала, действительно ли Буффлер лишился должности происками герцога де Гиша, его шурина, и Ноая, или он добровольно ушел в отставку? [22]

Во всяком случае, Антуан V де Грамон, герцог де Гиш, стал полковником гвардии 26 октября 1704 года. Обращаясь к офицерам соединения, Людовик XIV сказал им о своей вере в то, «что они будут подчиняться ему, с удовольствием исполняя его приказы, так как данный полк привык подчиняться тем, кто носит это имя». [23]

Герцог де Гиш был мало любим Людовиком XIV, который должен был упрекнуть его за надменный и либеральный нрав - он с этой стороны был наследником своего дяди Армана [24] - но его блестящее поведение в армии тогда принесло ему звание генерал-лейтенанта, а при Регентстве - жезл маршала.

   

* * *

   

Французская гвардия была создана для обеспечения безопасности короля Франции, ее главной ролью была охрана его персоны, как при дворе, так и на войне.

В Лувре, в Версале или в любом другом замке, где располагался король, его военный дом был разделен на внешнюю и внутреннюю охрану. Французская гвардия была частью первой. В результате они вместе с швейцарской гвардией были ответственны за охрану «всех подходов к жилищу короля» [51].

Каждый день две роты, одна французская, одна швейцарская, выходили на охрану. Подобная картина была хорошо знакома парижанам между 1600 и 1660 годами, когда этот отряд французской и швейцарской гвардии устремлялся на узкую улицу Отриш, следуя к небольшой тесной площади между отелем Пти-Бурбон и воротами старого Лувра.

Французские часовые имели преимущество над швейцарскими. Когда король выходил или возвращался, солдаты двух полков образовывали живое ограждение, и французские гвардейцы всегда были справа от дворца при выходе.

Дежурный капитан, или один из офицеров в его отсутствие, каждый вечер должен был сообщать пароль. Это слово давалось либо полковником, либо самим королем, а затем передавалось всем другим офицерам гвардии.

На пути королевских шествий французские гвардейцы всегда создавали ограждение; они сопровождали короля с большой помпой, когда он направлялся в Парламент.

В армии у гвардейцев было особое место. Они жили в королевском квартале (или лагере), и их полковник имел право есть за столом государя. В бою они выбирали свою позицию - обычно в центре линии фронта пехоты и во главе штурма во время осады. Они имели право первыми войти в населенные пункты и выбрать там себе жилье.(....)

В 1661 г. тот же Фуриль привел часть полка в Бель-Иль, чтобы захватить место, принадлежащее суперинтенданту Фуке. В этом же году капитан Прадель ведет десять рот в Нанси для занятия города. К ним присоединяется их полковник по замещению граф Гиш, которому Людовик XIV рекомендует:

«... вы должны позаботиться о том, чтобы мои роты гвардейцев были в хорошем состоянии, и рассказать об их истинной силе, даже о каждом из них в деталях, чтобы я мог знать тех, кто лучше всего мне служит. Я уверен, что вы точно выполните это». [56]

   

* * *

   

Солдаты полка - как и вся армия Старого Порядка - вербовались по всему королевству посредством добровольного участия. Капитаны, несущие ответственность за рекрутинг для своих рот, подчиняются нескольким императивам. Кольбер де Молеврье, брат министра, назначенный капитаном гвардии в 1662, просит поддержки у Кольбера, который пишет интенданту Орлеана:

«Король был достаточно любезен, чтобы дать моему брату роту в гвардейском полку, он хочет привести ее в наилучшее состояние, которое только будет возможно, и набрать в нее хорошо сложненных солдат с достойным лицом, и особенно тех, у кого очень высокий рост, возраст 35 - 40 лет, и кто носит большие усы. Его Величество с удовольствием бы лицезрел высоких людей среди своих гвардейцев. Поскольку в ваших селениях есть пехотные войска (Орлеан и Бурж), я без колебаний обращаюсь к вам, дабы призвать девять или десять таких солдат с помощью барабана среди этих военнослужащих, пообещав им, что они будут удовлетворены отношением к ним моего брата и предоставливаемыми им 12 или 15 солей в день ...» [62]

Очевидно, что искали опытных солдат зрелого возраста, желательно высокого роста. Указ от 8 декабря 1691 г. предусматривает минимальный рост 5 футов 4 дюйма, или около 1 м 72 см в настоящее время [63].

В первой половине века офицеры и кадеты в полку были в основном из дворянства. После 1650 года богатые простые люди имели к нему все больший доступ [64]. Анекдот от маркиза де Шатра на эту тему очень показателен [65].

«...Д'Орти, капитан гвардии, когда его энсин поднялся до младшего лейтенанта, попросил у Его Величества в качестве милости предоставить ему в распоряжение энсина, чтобы располагать им для получения средств и должным образом одеть своих солдат и доукомпектовать полностью роту. Король позволил ему это на тех условиях, о которых он просил. Д'Орти поблагодарил Его Величество за полученную милость, но в то же время попросил Его Величество позволить ему продать, а не отдавать эту должность, потому что «если Ваше Величество хочет получить человека благородного, хорошо сложенного и служившего, высокого и красивого, то люди такого сорта обычно не очень денежны». «Д'Орти, - сказал ему король, - возьми деньги и найди мне человека, пусть он будет неказистым (taillé à coup de serpe), я приму его». Его Величество не мог сказать вернее, потому что тот нашел покупателя и представил этого нового энсина маршалу де Грамону, полковнику гвардейского полка, заявив ему, что король видел его и попросил его одобрения. Маршал, глядя на этого человечка, спросил: «Черт возьми, д'Орти, где ты поймал эту жабу?» Тот ответил: «В канаве на улице Коссонери». Это был сын местного торговца рыбой.»

Неиссякаемые источники этой доблестной пехоты несомненно находились в провинции Аквитания: Гиень и Гасконь, Страна Басков, Беарн, Бигорр. Без разбора, уроженцы этих провинций назывались гасконцами [67].

Герцоги Эперноны, правители Гиени и Гаскони, генерал-полковники пехоты, проводили вербовку в своих бордосских владениях. Выходцы из «Пиренейских гор», долин Адура, Гаронны, Сава и Баиза, с плато Керси и Руерга, солдаты и офицеры «гасконцы» считаются лучшими пехотинцами Европы. Они не испытывали недостатка в протекции на протяжении всего 17-го века.

С 1610 по 1641 гг. подполковником французской гвардии становится Монтескью, сеньор де Сен-Коломб. С 1639 до 1672, а затем с 1704 до середины 18-го века Грамоны обеспечивали связь между Гасконью и гвардейцами, как и майоры Жан-Жак де Желла де Сезан и Пьер де Монтескью д'Артаньян. У гвардейцев, как и у мушкетеров, была настоящая династия Монтескью-д'Артаньянов (68). В 1665 году из 120 офицеров и унтер-офицеров в гвардии насчитывалось пятнадцать аквитанцев, то есть каждый восьмой офицер (69).

   

[68] - С 1640 по 1689 год двенадцать д'Артаньянов, три де Баатц-Кастельмора и девять де Монтескью служили во французской гвардии.

[69] - Два из Керси, три из Перигора, два из Аженэ, пять гасконцев (три из Жера, два из Ланд), один беарнец, два баска.

   

   

* * *

   

Униформа для всех войск появилась только в конце царствования. Но дом короля извлек выгоду из более ранних решений, которые установили униформу для него раньше, чем в остальных войсках.

В 1653 году французская гвардия получила 1500 серых шерстяных жюстокоров и 1500 пар чулок, реквизированных у города Парижа [71].

В июне 1660 года на свадьбе короля три отдельные роты возле государя носили синие накидки с черными и огненными лентами. Восемь протазаньеров, шедшие в два ряда во главе каждой роты, носили жюстокоры цветов короля [72].

«Французское государство (Etat de la France)» 1661 г. указывает на то, что солдаты роты Мопу были одеты в серое, воины роты Рюбантеля также в серый цвет с синими кюлотами, рота Кастелана - в красные жюстокоры или казакинами, а Отфёя - в красные кюлоты и в ратиновые шапки, отделанные мехом.

16 января 1665 года указом было предписано офицерам королевской гвардии носить синий жюстокор без обшивки, кружева или вышивки, и украшенный - для французских гвардейцев - с золотым галуном. [73]

К 1670-1675 гг. солдатам гвардии предоставлялся бело-серый жюстокор с серебряными галунами, алыми кюлотами и чулками. Офицерам заменили синий жюстокор на алый, расшитый серебром. [74]

Полковник всегда одевался в соответствии с собственной фантазией. В 1658 году, когда он был принят в качестве местре-де-камп по замещению, граф Гиш предстал в жюстокоре из черного бархата, расшитом золотом и серебром, с пуговицами отделанными золотом. Стоимость его одежды составляла 2000 экю. [75]

В 1685 году французская гвардия приняла - и для солдат, и для офицеров - последним с серебряной вышивкой, обмундирование королевского синего цвета, который они сохранили до 1789 года.

Их роты были разделены - как и вся пехота до 1703 года - на пикинеров и мушкетеров. Пикинеры находились в центре, мушкетёры на флангах - это классическая формация пехоты в 17 веке.

Каждый солдат гвардии нес шпагу (меч), свисающую с пояса, перевязь и ремень через плечо были заброшены в 1684 году [76]. На поясе также несли сумочку или gibecière (лядунку), куда солдаты клали свои пули, и pulverain, чтобы засыпать порох и прикреплять фитили.

Пока их не ликвидировали, пикинеры сражались в шлеме или кабассете и лёгком панцыре.

Сержанты были вооружены алебардой, офицеры - эспонтоном. В 1676 году было использовано новое оружие для пикинеров, которое, по-видимому, имело небольшой успех [77].

Мушкет и пика постепенно заменяются ружьем и штыком. Несмотря на оппозицию майора д'Артаньяна мнению маршалов Катина и Вобана, указ 1703 года отменил пики во всей армии. Штыки окончательно принимаются на конце ружья, и каждый солдат становится стрелком [78].

   

* * *

   

В начале царствования дисциплины не существовало. Было множество поединков и жестоких драк.

«В среду солдаты гвардии из предместья Сен-Марсо и из предместья Сен-Жак поссрились из-за путан, бились тридцать на тридцать, из которых на месте осталось двенадцать, и сорок получили ранения». [79] (Париж, 24 апреля 1657)

В 1665 году Эсташ д'Ожер, шевалье де Кавуа, лейтенант гвардии, поссорится с пажом и убил его во дворе замка Сен-Жермен-ан-Лэ [80].

Король, очень строгий к дуэлянтам, снисходителен к офицерам своего дома: он заставлял их продавать должность или увольняться. [81]

Кроме того, солдаты не стесняются грабить прохожих с оружием в руках, грабят кареты и лавки. Указ от 8 марта 1644 года пытается предотвратить массовый разбой и убийства, совершаемые французской гвардией на окраинах Парижа. Несколько постановлений парижского Парламента вынесены в отношении тех солдат, которые грабят в любое время дня и ночи в столице и в соседних селениях [82].

«Солдаты-гвардейцы настолько бедны, что в прошлую пятницу, в четыре часа пополудни, 25 или 30 человек с оружием в руках остановили молодого, хорошо одетого буржуа возле Пон-Нёф, ограбили его вплоть до рубашки на виду у более чем 400 человек ... » [84]

Солдаты и офицеры не перестают бунтовать против обычного правосудия, даже борясь со стрелками и комиссарами, если они сочтут, что их основания на то достаточны. Ордоннансы от 19 ноября 1657 года и 28 августа 1668 года, запрещали солдатам французской гвардии «препятствовать арестам нищих и бродяг, осуществляемым стрелками судебного пристава l'Hôpital général» и «не создавать офицерам и стрелкам роты лейтенант-криминеля в парижской форме никаких проблем или препятствий для выполнения ими их служебных обязанностей», явно обозначенных [85].

Другие сложности были в июле 1661 года между прево полка, лейтенантом-криминелем Шатле и прево Иль-де-Франса в отношении трех французских гвардейцев, арестованных за ограбление карет м-м де Месм, м-м де Креки и маркиза де Жевре. Сначала их заперли в тюрьме Сен-Маглуар, а затем перевели в тюрьму Сен-Жермен-де-Пре, после постановления парламента солдаты должны были быть переданы в руки прево Иль-де-Франса. Капитан этих троих, Дени-Луи де Рюбантель, отправился в аббатство Сен-Жермен-де-Пре вместе со своей ротой с оружием в руках и выступил против передачи, угрожая стрелкам. [89]

...в полку часто витали бунтарские настроения. Действительно, над полком часто дул фрондерский ветер.

В январе 1650 года капитан дю Бурде, сторонник Конде, переодевается каменщиком вместе с восьмьюдесятью офицерами полка, чтобы попробовать нанести удар "мазаринистам". [93]

В сентябре 1657 года четыре или пять капитанов покинули кардинала Мазарини, протестуя против жадности министра, поскольку последний выдал им только по одному золотому экю в качестве вознаграждения за их службу при осаде Монмеди [94].

Во время Великого поста офицеры и солдаты полка выступают за открытый ввоз в Париж мяса, птицы и дичи; указ, запрещающий это был опубликован 12 февраля 1659 года. [95]

   

* * *

   

В столице гвардейцы размещались в девяти пригородах: Сен-Жермене, Сен-Жаке, Сен-Дени, Сен-Мартьяле, Сен-Викторе, Сен-Мартене, Сент-Оноре, Ла-Шапели и Ле-Руле [98].

Благодаря распоряжению капитана Праделя в 1661 году мы знаем о мерах, принятых для размещения гвардейцев в гарнизоне в Нанси [99]. Каждый капитан имеет две комнаты для себя и своих слуг, комната капитана «обитая, оборудованная хорошей кроватью, на которой меняют простыни каждые десять дней». Лейтенанты, младшие лейтенанты и энсины имеют только одну комнату. Три сержанта каждой роты спят в комнате с кроватью и постелью со сменой простыней каждые две недели, со столом, скатертью и тремя салфетками на неделю, тремя сидениями, железным горшком с ложками, андиронами (камииными подставками), 2 блюдами, 3 мисками и 3 тарелками». Что касается солдат, то они спали по трое в комнате на одной кровати.

Размещение войск в гарнизоне или прохождение через провинции создавало серьезные проблемы, сродни реальному террору, для жителей. Реестры муниципальных совещаний, регистры отчетов, а также обсуждения штатов южных городов во время путешествия Людовика XIV в 1659-1660 гг. наполнены жалобами относительно размещения дома короля. В Тулузе в октябре-декабре 1659 г. французские гвардейцы полностью разгромили дом, в котором располагались, и выдернули все тутовые деревья из сада Арно Бернара, созданного за счет города для выращивания тутового шелкопряда [100]. В Монпелье в январе 1660 г. те же гвардейцы отказались заплатить своим хозяевам, которым город должен был возместить 1500 ливров из собственных средств. [101] 13 января в Сен-Реми-де-Прованс к ужасу жителей прибыли - в дополнение к роте мушкетеров короля - "девять рот французской гвардии и штаб ... в том числе полковничья рота в двести десять солдат ... многочисленные повозки, тележки, все капитаны, лейтенанты, младшие лейтенанты, энсины и сержанты по три-четыре на роту ... " [102] 13 января 1661 года город Валанс одолжил сумму для размещения восьми рот гвардейцев. Согласно уведомлениям, полученным из соседнего населенного пункта, Лорьола, они по своему усмотрению отказывались оплачивать собственные расходы и жилье. [103]

Людовик XIV во время своего правления всячески пытался создать казармы, но всегда было какое-то препятствие, не позволявшее реализовать этот проект.

   

* * *

   

Жалование выплачивалось очень нерегулярно, в частности во времена Мазарини. 28 октября 1659 года из Сен-Жан-де-Люза кардинал написал Фуке:

«Я также считаю, что вы без колебаний найдете деньги и дадите французской и швейцарской гвардии достаточно средств, чтобы король мог поддерживать их в порядке ... »

Вскоре после взятия личной власти, в 1662 году, Людовик XIV выделил миллион ливров на содержание полка гвардии, то есть восьмую часть от общего содержания войск [109].

До 1670 года жалованье распределялось на каждые выдачи, то есть на каждый месяц по 36 дней, таким образом: 300 ливров на капитанов, 100 ливров на лейтенантов, от 90 на младших лейтенантов, от 66 на энсинов, от 20 на капралов, от 18 на анспессадов (мл.капралов), от 16 на пикинёров и мушкетёров, от 12 на флейтистов и барабанщиков [110].

После 1670 года оплата была изменена при сохранении того же фонда. В 1699 году капитаны получали 243 ливра в месяц, а простой пикинер 2 ливра 70 солей.

В дополнение к оплате офицеры получали определенные суммы, которые король давал им за хорошую службу. [111]

  

  

lorem

© Nataki
НАЗАД