Альфред Мори, Республиканский заговор при Людовике XIV — Заговор шевалье де Роана и Латремона
(Alfred Maury,Une Conspiration républicaine sous Louis XIV - Le Complot du Chevalier de Rohan et de Latréamont)

Revue des Deux Mondes, 3e période, tome 76, 1886

   

   

I. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАГОВОРА (часть 2)

   

   

Как только было хорошо налажено взаимопонимание между шевалье де Роаном, Латремоном и Ван ден Энденом, они удвоили свою активность, и их подпольные конференции умножились; туда были вызваны некоторые другие люди. На суде Луи де Ланфранк, слуга Латремона, заявил, что Ван ден Энден выезжал два раза в неделю из Пикпю в Сен-Манде, где обедал с шевалье де Роаном и Латремоном, к которым иногда присоединялись шевалье де Прео и дама Виллар. Эти встречи длились четыре или пять часов. Ланфранк добавил, что он часто видел Латремона и Ван ден Эндена, обедающих вместе, пишущих на листе бумаги. Вместо того, чтобы встречаться у Ван ден Эндена, собрания иногда проводились у Латремона, чтобы не вызывать подозрений у пансионеров в Пикпю. Ланфранк видел дважды или трижды, как шевалье де Роан отправился домой к Ван ден Эндену, чтобы отвезти его в карете к Латремону, где он оставлял его пообедать, а затем вечером доставлял обратно в Пикпю.

В тайных беседах трех заговорщиков речь шла не только об обеспечении успеха предприятия; план установления республики во Франции по-прежнему обсуждался. Мы находим их проект у дю Козе и в документах процесса. Основная часть касалась Латремона, который упорно настаивал на том, чтобы порт Кийбёф был сдан врагу. Это предательство, с которым соглашались заговорщики, должно было стать отправной точкой восстания. Ван ден Энден решил открыться по этому вопросу испанскому правителю Нидерландов, как только убедился, что у шевалье де Роана нет шансов на то, что Соединенные Провинции одобрят офицера. Общие положения графу де Монтерею написал Латремон, лучше, чем он, врач, способный обсудить военный вопрос.

Португальский торговец из Антверпена по имени Симеон Гомодиез взялся доставить из Парижа в Брюссель письмо от Латремона без подписи и обратился к испанскому правителю. Заговорщик передал лейтенанту короля Испании, как он сообщил Ван ден Эндену, что если 6 000 испанцев будут отправлены на голландский флот с оружием для 20 000 человек, фортификационными приспособлениями, миллионом в деньгах, когда этот флот появится на побережье Нормандии, шесть дворян отправятся в море к командиру флота, четверо из них останутся заложниками на борту, а два других вернутся, чтобы испанцы овладели Кийбёфом, Он заверил, что в этот момент население Нормандии поднимется и создаст свободную республику. Латремон добавил, что, если испанцы будут придерживаться этого проекта, они не смогут претендовать на какую-либо провинцию, кроме оккупации Кийбёфа, и что они должны возвратить это место после того, как Гавр или Абвиль будут отданы им.

Письмо, как уже было сказано, не имело подписи, и Латремон, не желал раскрывать себя, боясь быть обнаруженным при отправке ответа через посыльного, потому придумал следующее средство. Граф Монтерей в случае утвердительного ответа на его предложение в полученном письме, должен включить в «Газете Брюсселя» в статье из Парижа предполагаемую новость о том, что король собирается назначить двоих маршалов Франции, и в статье из Брюсселя, что ожидается курьер из Испании.

Эти слова появились спустя некоторое время в «Газете», и Латремон больше не сомневался, что граф Монтерей примет его предложения. Все радовались, он поспешил в дом Ван ден Эндена, чтобы показать ему номер «Газеты», и с этого момента они думали только о том, чтобы ускорить подготовку заговора. Если граф Монтерей согласился со взглядами заговорщиков в вопросе взятия Кийбефа, нельзя сказать, что он разделил все другие проекты и, в частности, что он должен придерживаться создания республики во Франции. Мы имеем об этом последнем проекте только неполные данные. Кажется, Латремон хранил тексты, составленные как на французском, так и на латыни, где была раскрыта конституция будущей республики, и главным автором ее был Ван ден Энден.

План управления, которое фламандский доктор намеревался установить в королевстве, был отражен в рукописи, посланной им своему ученику в Нормандию, чтобы разработать детали и подготовить восстание. Оно было доставлено ему шевалье де Прео, который ехал к своему дяде, отправившись в путешествие на лошади, одолженной шевалье де Роаном; но молодой посланник, независимо от того, насколько он был заговорщиком, был совершенно не информирован о политическом плане, над которым работал Латремон. Он был слишком невежественен, чтобы понять латинский документ, который перевозил, и только мельком слышал, как его дядя и Ван ден Энден обсуждали свои республиканские идеи. Работа, которую фламандский врач отослал Латремону, была опубликована на фламандском языке под названием «Свободные политические взгляды и соображения в отношении государства». Вторая часть работы была запрещена в Голландии из-за смелости содержащихся в ней идей.

Ван ден Энден перевел книгу на латынь, чтобы Латремон мог ее прочитать. Последний добавил своей рукой на рукописи, пометки, как на латыни, так и на французском языке, чтобы облегчить себе понимание и вспомнить то, что Ван ден Энден озвучивал ему. Несколько фраз и комментариев к этому письму наших двух заговорщиков связаны с протоколами судебного разбирательства. Один из них показывает, что при режиме, который должен был быть установлен во Франции, необходимо признать равенство между различными религиозными конфессиями [5]. Другой освящает принцип национального суверенитета[6].

[5] - Nullam facere distinctionem inter catholicos et reformatos (Не делайте различия между католиками и реформатами

[6] - Non alium noscant superiorem nisi nobilitatem et populum, etc.

Несколько страниц этого письма в тот момент, когда Латремон пытался скрыться и хотел их уничтожить, уцелели и были на суде представлены Ван ден Эндену. С другой стороны, показания шевалье де Прео дают нам некоторые указания на политические доктрины, которые фламандский врач и Латремон извлекли из упомянутой здесь работы, а также, возможно, и из других, циркулирующих в Нидерландах.

Он заявил, что его дядя сказал шевалье де Роану про необходимость создать палату свободы, где будут решены все разногласия дворян, что Глава, руководящий правительством, будет председательствовать, что этот Глава будет избран людьми, которые смогут его отстранить, если будут недовольны. Латремон решил, что на этом посту должен быть шевалье де Роан, и что, когда дворяне поднимутся, Париж восстанет, и там будет Всеобщий Глава. Вслед за этим шевалье де Роан потер руки, сказав: «Я отдал жизнь, если бы однажды смог поднять меч против короля в добром восстании.» Это требование о созыве Генеральных Штатов должно было быть выдвинуто в Нормандии, Ван ден Энден не скрывал этого в его допросе. Он признался, что Латремон сказал о предлоге для этого в запросе созыва Генеральных Штатов в соответствии с обещанием короля в 1651 году, подписанного четырьмя государственныим секретарями.

Одна из прокламаций, которые Латремон готовил для Нормандии, дает нам подтверждение того, что шевалье де Прео и Ван ден Энден заявили на суде. Она содержит план республики, которую заговорщики предложили установить. Этот подлинный документ находится в бумагах судебного процесса, и мы не можем сделать лучше, чем воспроизвести его здесь, поскольку он с удачно дополняет отсутствие рукописи, которую Латремон имел при себе.

«Дворянство и народ Нормандии собрались на благо государства и короля, видя общественную нищету и жалкое состояние, в котором жестокость и алчность служителей [7]

[7] — Партизаны (сторонники, служители) заменили в документе имя Кольбера, которое было удалено.

ослабляли королевство изнутри и огромное количество врагов, которых безумие и пороки плохих советников привлекли друг к другу с обещаниями и торжественной клятвой самым святым и неприкосновенным никогда не разделять их интересы и, жертвуя свое имущество и свои жизни ради общего блага добиться свободного созыва Генеральных Штатов королевства, в которых можно спокойно обсудить и решить преобразование этого правительства, и установить в указанной встрече и на этом собрании законы, которые не могут быть изменены в будущем, и посредством которых народы станут свободны от тирании и огорчений, а также, как требование, которое было сделано несколькими и в разные времена упомянутого собрания Генеральных Штатов, обещанного в 1651 году, и это обещание, хотя и подписанное четырьмя государственными секретарями, не только игнорировалось теми, кто управлял, но также рассматривалось как преступление в королевском совете, который по этой причине постоянно жестоко обращался с этой провинцией из-за интереса ее заметить их злоупотребление в этой провинции, они имели основания опасаться возмездия, указанное дворянство и указанный народ собрались, обещали и еще поклялись друг другу торжественным образом не опускать оружие, пока не получат эффекта от своих справедливых требований, и объявили предателями страны всех тех, кто, родившись или обладая достоянием в этой провинции, независимо от их происхождения и состояния, и любой работы, которую они могут иметь, не сразу отправляются в эту провинцию, чтобы утвердить и подписать все вышеперечисленное, а те, кто этого не сделает, будут преследоваться в судебном порядке и наказываться как нарушители общественного покоя, и их имущество будет конфисковано и поступит в провинцию, их доход, хозяйство этих лиц будут использоваться для блага; и установится порядок, при котором можно в будущем жить и трудиться в безопасности, они говорят и заявляют, что все жители этой провинции (для того, что касается полиции) объединятся в две группы, а именно: дворянство и народ, указав всем клирикам и судейским быть в одной из этих двух групп, а если они по своей вине не сделают этого, то будут признаны и осуждены за государственную измену и наказаны как предатели; еще объявлено и заявлено, что будут выбраны и назначены от этих двух, дворянства и народа, определенное количество людей большинством голосов, которые, в соответствии с деятельностью, на которую они предназначены, должны иметь полную власть для обеспечения соблюдения всех уже принятых решений общих собраний этой знати и этого народа Нормандии, которые называются общими собраниями, указанные лица, назначенные таким образом, и которые должны время от времени меняться, обязаны сообщать об их администрации, когда от них это требуются, или, по крайней мере, когда их функция закончится, как будет видно в полной мере в заявлении, сделанном по этому вопросу. И для защиты свободы, жизни и имущества по божественному и человеческому праву, установить определенное количество людей, как будет сочтено целесообразным, чтобы выступить против тех, кто намерен напасть на нас; в этой провинции также будет назначен генерал с подчиненными офицерами, чтобы командовать указанными войсками с абсолютной властью, в которой главные и подчиненные офицеры также будут обязаны отвечать за свои действия, когда от них требуются; - также сказано и заявлено, что указанный генерал будет председательствовать на общих собраниях, за исключением, однако, когда речь идет об интересах этого генерала, и хотя к этому сроку жители этой провинции услышат, что говорят обо всех без исключения, для устранения сомнений объявляется, что все те, кто принадлежит к так называемой реформированной религии, принимаются без какой-либо разницы свободы и власти, чтобы войти во все общие и частные собрания, чтобы отдать свои голоса, иметь должность и даже председательствовать, сообразно они будут для этого, и дать счастливое начало таким справедливым проектам, поблагодарив Бога за то, что он вдохновил их, это дворянство и это народ, собравшись, приказал и повелел, чтобы в будущем не будут расти средства, взимаемые через налоги, объявить всех жителей городов или сельской местности освобожденными от тальи, соляного и таможенного налога и, как правило, всех других, число которых бесконечно, под теми предлогами и именами, под которыми они были изобретены и подняты; - указал и приказал, чтобы все те, кто служил, взимания указанные налоги, были взяты и заключены в тюрьмы, чтобы после их отчета они были наказаны, как нарушители общественного спокойствия; и в том случае, если упомянутые спекулянты, прислужники, монополисты под теми званиями и названиями, которые они использовали в своей тирании, захотят сопротивляться, упомянутое дворянство и упомянутый народ сочли целесообразным завладеть ими и их уничтожить, как общественные язвы; - также заявили и заявляют, что все денежные средства, собранные именем короля, будут конфискованы, а также все их имущественные ценности, конфискованные и приобретенные в провинции, а в отношении их движимого имущества, оно пойдет в пользу тех лиц, кто захватит указанных приспешников, и, поскольку общее благо является единственным мотивом дворянства и народа Нормандии, они отрекаются для этой цели от всех амбиций и личного интереса, данное дворянство и данный народ, собравшись, соглашаются и увещевают все провинции этого королевства, города, органы или общины, внести свой вклад в их добрый план для единодушного требования Генеральных Штатов и, чтобы воссоединиться с этой целью с провинциями, городами, объединениями и общинами, которые присоединятся к ним, и всякая помощь людьми, оружием и советами, которые они смогут им предоставить, и частным лицам, которые могут быть полезными и поддерживать их в соответствии с их умением и возможностями».

з этого любопытного воззвания видно, что заговорщики планировали, обещая провинции республиканскую систему, ликвидацию наложенных на нее налогов и преследование тех, кто их собирал, сплотиться, прибегая, при необходимости к запугиванию недовольных дворян и людей, следующих за ними. Надежды, которые они питали, не были полностью химерическими, особенно в отношении возможности восстания в Нормандии и даже в Бретани. Новые сборы налогов, которые потребовали последние войны, увеличили их в этих провинциях, вызвав большое раздражение, которое проявилось и в других, особенно в Гиени; не было недостатка в людях, желающих принять участие в гражданской войне, которая бы расширялась по ходу, как обещал сьер Бриссак, участвовавший в этом заговоре.

В то время герцог де Шон, командовавший в Бретани, писал ко двору, что знать не способна противостоять повстанцам, которые собираются в толпе, и что есть настоятельная необходимость в регулярных войсках. В Нормандии довольно откровенно звучала крамола; и Латремон льстил себе, что он привлечет много приверженцев в этой провинции. Именно этому недобросовестному человеку мы должны особенно приписать концепции одиозных средств, с помощью которых думали обеспечить успех предприятия.

Шевалье де Роан, на которого он так сильно влиял, был всего лишь инструментом в его руках; как благоразумно замечает Ла Фар, в следующем отрывке: «Он надеялся, - сказал он об Латремоне, - что у него больше ума, чем у его патрона», используя шевалье де Роана, как прикрытие, чтобы получить большой успех, проведя голландцев в Нормандию, откуда он был родом и где у него было много связей. Недовольство людей и в Гиени, и в Бретани, готовых восстать, утвердили эту мысль. Латремон не отступил бы для достижения своих целей перед лицом предательства и убийства, и он сформировал смелый план захвата персоны Дофина, которого он, несомненно, намеревался использовать в качестве заложника, в тот момент, когда этот принц отправился охотиться на волка в Нормандии.

С помощью ложных охранников короля необходимо было воспользоваться моментом, когда принц оставит в лесу основную часть своего эскорта, чтобы взять его в плен. Это то, что установил суд, поскольку заговорщики заказали у портного в Париже униформу для этих ложных стражей. В то время Нормандия была наводнена группами разбойников, разбросанных в лесах, часто занимавшихся грабежом; вероятно, это были вспомогательные силы, на которые рассчитывал Латремон. Последний надеялся стать хозяином Онфлёра с помощью западни. Тогда это место охранялось только какими-то полуживыми наемниками. Губернатор ничего не подозревал, и Латремон, который некоторое время выстраивал отношения с ним, должен был вместе с друзьями пригласить его на ужин, чтобы убить во время еды, а затем во главе переодетого отряда охранников, следовавшего за ним и проскользнувшего в город, взять в руки маленький гарнизон и всех тех, кто попытается сопротивляться, после чего сигналами призвать голландский флот, бывший в радиусе действия.

Латремон рассчитывал на первый успех, чтобы быстро напасть на Версаль, где в этот момент Людовик XIV находился только с шестьюдесятью охранниками. В одной из последних бесед его с Ван ден Энденом, о чем последний сообщил на судебном процессе, Латремон, вернувшись к своему плану доставить в Кийбеф испанцев, добавил: «Мы можем отправиться в Версаль, и, поскольку нет мира, мы будем грабить его и то, что в нем; и он перечислил самые драгоценные вещи, которые должны были быть взяты.»

Успех этого переворота был связан с содействием испанского губернатора Нидерландов. Поэтому важно, чтобы лидеры заговора хорошо ладили с ним. Латремон и шевалье де Роан сначала подумали о том, чтобы отправить в качестве посланника к граф Монтерею некого Альфонса де Шалона, сьера де Мегримона, который жил недалеко от Руана. Долгое время знакомый с Латремоном, с которым был товарищем по оружию во Фландрии и в Гиени, Мегремон имел отношение к Голландии, а Ван ден Энден не был ему неизвестен, потому что он у него учился в Амстердаме со своим самым младшим братом, в то время командующим торговым кораблем в Средиземном море.

Но здесь могли быть некоторые трудности, и шевалье де Роан предпочел отправить к графу Монтерею самого Ван ден Эндена, собиравшегося уехать в Брабант по личным делам. Фламандский врач ждал получения своего паспорта. Преимущество такого выбора состояло в том, что в этом случае ничто не могло вызвать подозрений у французской полиции. Латремон и Роан дали указания Ван ден Эндену. Последний должен был представить графу Монтерею, чтобы засвидетельствовать свою миссию, с которой прибыл, номер Брюссельской газеты, содержащей две таинственные фразы, и сообщить ему устно план, принятый для заговора, запросив, кроме того, у правительства Испании, что оно намеревается сделать для помощи в исполнении предприятия. Это было спешным делом. Шевалье де Роан был нетерпелив. На последней встрече, которую он провел с Ван ден Энденом, он сказал ему, что «необходимо, чтобы г-н де Монтерей нажал на исполнителей, что не было удовольствия долго оставаться в этом деле, и если отложить его на другое лето, то все развалится». Шевалье де Роан был воодушевлен чувством мести против Людовика XIV, которое он хотел удовлетворить. Находясь в карете с Ван ден Энденом, отправляясь из Парижа в Сен-Манде, где они покинули Латремона, он произнес оскорбительную речь против короля и, потирая руки в волнении, сказал: «Если мы его возьмем!» без дальнейших объяснений; в другой раз, делая тот же жест, он воскликнул: «У нас будет это!»

Фламандский доктор не отказался от деликатной миссии, доверенной ему. Он был готов отправиться, но ему нужны были деньги для путешествия, а сумма в 1000 ливров, обещанная шевалье де Роаном, не пришла. Мы уже отмечали выше в каком денежном затруднении уже давно находился шевалье. Он обратился к Беррьеру, который, несомненно, очень мало доверял кредитоспособности этого молодого человека из большого дома, поэтому не достиг успеха. И, поскольку Ван ден Энден настаивал на предоставлении ему совершенно необходимого содержания, шевалье де Роан громко засвидетельствовал свое недовольство кредиторами, которых сердито упрекал в том, что они не соблюдают обещания, которые, по его словам, были ему даны.

Наконец, Беррьер сдался, и шевалье получил от него сумму в 20 000 ливров, из которых 1000 были отсчитаны в испанских пистолях Ван ден Эндену в доме на улице Жан-Сен-Дени, которая служила пристанищем (pied-à-terre) в Париже для шевалье. Последний призвал его отправляться, но Ван ден Энден, для которого этот путь имел двойной конец, не собирался жертвовать всеми личными делами, требовавшими отложить его отъезд на несколько дней. Поскольку он настаивал на своем, шевалье де Роан в нетерпении не желал слушать и жестко ответил, что он не имеет никакого отношения к его делу и напомнил ему в очень суровых выражениях о взятых им обязательств. Ван ден Энден при вспышках гнева шевалье чувствовал себя запуганным, потому что знал его как человека, не имеющего жалости к тем, кто перечит ему, и обрушивает на виновных безжалостную месть.

На одном из допросов суда фламандский врач сообщил, что однажды шевалье сказал ему: «Когда мы в деле, при малейшем подозрении, при малейшем закравшемся подозрении нам пришлось бы убить человека». В другой раз, когда шевалье де Роан препирался с Беррьером, он угрожал плохо обойтись с финансистом; и тогда Ван ден Энден напомнил ему, что это может принести проблемы: «Когда пренебрегают словом, - ответил шевалье, - мы должны показать тем, кто это делает, что у нас есть храбрость, и они почувствуют это.»

Наконец антверпенский доктор смог отправиться в Бельгию. Было время каникул; он мог без какого-либо ущерба покинуть на время в школу, которой руководил. Его паспорт был доставлен ему. Он уехал 31 августа и прибыл в Брюссель 6 сентября. Он не виделся с шевалье де Роаном в последний момент, но Латремон встретился с ним и сопровождал его, пока он не сел в экипаж. Он рекомендовал его по имени вознице.

В день своего прибытия в Брюссель Ван ден Энден был представлен графу Монтерею. Он продемонстрировал ему, как было согласовано с его двумя сообщниками, номер «Газеты», в котором появились два ложных сообщения, а затем попросил устно ответить на анонимное письмо, адресованное ему 6 апреля. «Вы долго добирались, я думал, что вы все мертвы, - ответил испанский губернатор; - завтра приходите ко мне через час после обеда, и мы поговорим об этом деле.» Считается, что Ван ден Энден был точен на рандеву. Граф де Монтерей отправил его к своему доверенному лицу, чиновнику правительства в Нидерландах М. Димоттету, в чьи руки было передано анонимное письмо.

Чиновник спросил Ван ден Эндена о людях, отправивших его к графу Монтерею. Затем фламандский доктор дал имена шевалье де Роана и Латремона, которые не были упомянуты в анонимном письме. Фактически, второй, кто избегал называть себя, сделал то же самое для своего сообщника. Он удовлетворился тем, что в письме сказал о знатном человеке, который возглавит дворянское восстание в Нормандии. Граф Монтерей никогда не слышал тех двух персонах, которые были ему названы. Имя Роана, вероятно, доходило до его ушей, но шевалье был для него неизвестен, и он спросил, был ли этот Роан герцогом Роаном, главой семьи. Ван ден Энден, ответив отрицательно, поспешил добавить, чтобы внушить уверенность испанцу, что шевалье де Роан, от которого он прибыл, принадлежал к прославленному дому этого имени, что он был сыном м-м де Гемене, что он был храбрым рыцарем, которому дворянам не было бы трудно повиноваться. Что касается Латремона, то фламандский врач утверждал графу де Монтерею, что он дворянин, у которого есть доверие в Нормандии.

Испанский губернатор оказался благосклонным к предприятию; но он не так стремился действовать, как те, кто послал Ван ден Эндена. Поскольку он настаивал на том, чтобы как можно скорее получить необходимые средства для успеха замысла, граф Монтерей ответил, что готов их предоставить, но ему не следует больше их спрашивать, и подходящий момент еще не наступил. «Это дело, - сказал он, - для меня важнее, чем для этих господ.» И добавил, что предпочел прибегнуть к такому предприятию, чтобы попытаться получить назад все земли, которые Людовик XIV отобрал у короля Испании.

«Но, - заметил он, - шевалье де Роан и Латремон хотят действовать не в то время, потому что флот, необходимый для поддержки тех, кто занят созданием такой республики, как Венеция, во Франции, теперь находится в Средиземном море». Он сказал, что ждал все лето; и заметил, что все необходимое для высадки было на флоте. Более того, он думал, что эти господа просят слишком много денег. Одного миллиона было бы достаточно; он должен был написать в Испанию, чтобы получить его. Однако он признался, что не был таким уж бедным, чтобы не мог отправить 100 000 ливров заранее. Но для этого нужно было послать ему двух дворян, которые дали бы ему точное указание о деньгах и количестве людей, необходимых для начала. Он обещал дать для этой цели два паспорта карт-бланш, где они бы вписали имена тех, кто должен был быть представителями.

арительного соглашения с принцем Оранским, и он объявил, что отправит ему присутствовавшего маркиза д'Эсте. После чего обменялись мнениями о манере движения и о том месте, где будет происходить высадка. Принесли карту; Ван ден Энден указал графу Монтерею на позицию Кийбефа, и испанец добавил, взглянув на этот пункт, что хорошо видна возможность захватить резиденцию короля. Здесь, по свидетельству фламандского врача, как Латремон и шевалье де Роан советовали, предложил графу Монтерею следующее: шесть тысяч человек будут отправлены на флот Испании, который войдет в устье Сены, среди них, это важно, много испанцев, а также оружие и боеприпасы в достаточном количестве и инструменты для укрепления Кийбефа; это место должно было быть, как отмечено выше, отдано Испании и оставаться у нее до тех пор, пока не будет обменено на Гавр, Дьепп или Абвиль. Пенсии должны были быть предоставлены Его Католическим Величеством главным авторам замысла, а именно: 30 000 экю в год для шевалье де Роана; 20 000 экю также в год для Латремона. Король Испании также обязуется не заключать мир без совещания с этими двумя дворянами.

Несмотря на всю свою добрую волю испанский губернатор дал понять, что у него нет полной уверенности в двух персонах, обратившихся к нему. Он жаловался, что ему не дали заверений в реальности дела. На что Ван ден Энден ответил, что безопасность будет полностью обеспечиваться четырьмя дворянами, которые по прибытии перейдут в заложники на флоте. Он утверждал, что многие люди занимались этим делом, и что нет ничего проще, чем поднять Руан за те великие цели, которые существовали у сьера де Латремона. На эти заверения по Нормандии граф Монтерей отметил, что важно дождаться объявленного в провинции созыва дворянства, поскольку тогда последнее будет находиться под оружием и способно восстать.

Чтобы прояснить те моменты, по которым был вопрос по взаимопониманию между испанским губернатором и лидерами заговора, первый дал Ван ден Эндену лист бумаги, на котором его доверенное лицо Димоттет, написал следующее: «Два миллиона — слишком много, одного хватит; по этой причине нужно писать в Испанию. Тем не менее, даем сто тысяч ливров в деньгах или векселях. Шесть тысяч человек будут обеспечены, и они будут подчиняться генералу, как если бы они были его собственными солдатами, и будет дано оружие, и половины того, что запрошено, будет достаточно. Половина военно-морской армии в Средиземном море будет возвращена с согласия принца Оранского. Граф Монтерей несет ответственность за пенсию М.М.де Роана и Латремона. Мир не будет заключен без М.М.де Роана, Латремона и других, участвующих в договоре, для завершения которого необходимо будет отправить двух дворян с планом Кийбефа. Граф Монтерей обязуется держать армии на границе Фландрии.» Приведенная здесь записка завершалась поздравлением шевалье де Роану за великодушную решимость в интересах общественного блага и остальной Европы.

Предоставляя ему эти обязательства, сформулированные таким образом в письменной форме, граф Монтерей заверил Ван ден Эндена, что он устроит его хорошо, как и всех его родственников.

Таким образом, фламандский врач отправился в Антверпен, свой родной город. Он предложил написать согласованным шифром записку, данную ему испанским губернатором, о которой мы только что говорили. Но ему не дали это выполнить по различными обстоятельствами. Он ограничился снятием копии с документа, которая должна была заменить договор между графом Монтереем и шевалье де Роаном, и сообщил обо всем случившемся Латреону письмом, в котором использовал шифр, бывший между ними, где выражения имели совершенно иной смысл, чем тот, который казался. [8]

[8] - В этом письме граф Монтерей упоминался как Керкерин, зять Ван ден Эндена; имя Маргариты, его второй дочери, означало Голландию. Имя Клары-Марии, старшей сестры Маргариты, означало Фландрию. Сумма денег, которую граф Монтерей готов предоставить, называлась ценой алмазов.

Заговор был определенно организован. Ван ден Энден должен был только вернуться в Париж, и его сообщники могли начать действовать по результатам того, что было обсуждено через него с представителем Испании в Нидерландах.

   

I. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАГОВОРА (часть 1)
II. РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ЗАГОВОРА (часть 1)
II. РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ЗАГОВОРА (часть 2)