Тома Франсуа Шабо, маркиз де Сен-Морис, посол герцога Савойского во Франции
(Thomas François Chabod, marquis de Saint-Maurice)
(ум. 1682)

из писем Карлу Эммануилу II, герцогу Савойскому

Ваше Королевское Высочество заметит, что в "Историях Пале Руаяля", и установлено начало любви к R [oi] (короля) и Madame de L [a] V [alliere] (Ла Валльер); это точно, и я знаю достаточно хорошо, что король сначала был влюблен в Мадам, но, увидев ее озабоченной страстью к Гишу, нашел себе любовь в другом месте. Мадам очень удручена, известно, что у нее есть какая-то печаль; она постоянно ласкова к родне графа де Гиша и будет в Коломбе рядом с королевой, ее матерью, тогда как Месье будет следовать за королем, и она вернется из Виллер-Котре, где она будет сопровождать своего мужа.

Маршал де Грамон недавно преклонил колени перед королем, он умолял его разрешить возвращение графа де Гиша, и, что несмотря все его недостатки и плохое поведение, он может предложить свои услуги в войсках. Король ответил, что он в ближайшее время даст ему ответ и, найдя г-на Ле Телье, он обязал его пойти сказать маршалу де Грамону, что нет необходимости для него говорить с ним еще о его сыне, и до тех пор, пока он король, тот никогда не вернется во Францию; это привело маршала в отчаяние. Что огорчило Мадам; эта принцесса очень подурнела, у нее не хватает зубов, и а оставшиеся в плохом состоянии; ее фигура также деформирована, и она начинает напоминать свою мать.

Маршал де Грамон вернулся в свое губернаторство в Байонну и недоволен этим, как говорят. Король, чтобы утешить его, послал курьера к графу де Гишу, чтобы он отправлялся в Байонну присоединиться к отцу; это изгнание хуже и более отдаленное, чем в Голландии, потому что это граница Испании.

Говорят, этот галант был в Сен-Клу (у Мадам), в то время как Месье был в армии, что вызвало переполох, когда он прибыл.

Месье... с шевалье де Лорреном насмехались над королем из-за дам, и это узнали при дворе; король также обвиняет шевалье де Лоррена в печально известном преступлении содомии с графом де Гишем и даже с мужчинами, которые были сожжены за это на Гревской площади.

Вчера вечером Мадам умерла в Сен-Клу; в последний день у нее все было очень хорошо, моя жена имела честь провести три часа возле нее и прогуливаться в ее прекрасных садах. Она казалась очень жизнерадостной и здоровой, даже пела песню на английском языке. Она купалась там каждый день в Сене, правда, она иногда жаловалась не некоторое беспокойство.

Она отобедала вчера очень хорошо, и в пять часов, беседуя со сьером де Бофраном, она попросила выпить немного воды с цикорием, а затем, после того, как вначале ей стало плохо, она немного оправилась; в семь часов все вернулось с еще большей силой; врачи рассудили, что не могут ей помочь; она приняла эту новость с твердостью, дала распоряжения с великим благочестием, исповедалась епископу Кондома, который поддерживал её до последнего вздоха; и она видела в его прибытии свидетельство постоянства и преданности; она заявила об огромном расположении к Месье и о том, что она не сожалела ни о чем в этом мире, за исключением того, что он никогда ее не любил, она вручила перстень вышеупомянутому епископу Кондома.

В Париже говорят, что, как только она выпила воду с цикорием, то почувствовала себя плохо, сказав: «Я отравлена», и что ее первая камеристка ответила: «Нет, не от моей руки». И выпила остальную воду, которая была в стакане, и мадам де Мекленбург из той бутылки, из которой она была налита.

Проведут вскрытие; я думаю, найдут или испорченные благородные органы, или какой-нибудь смертельный абсцесс; она была очень худой.

Сегодня утром Месье отправился в город, безутешный к тому, что было сказано. Король необычайно страдает; он прибыл вчера вечером в Сен-Клу вместе с королевой и виделся с Мадам, прежде, чем она умерла; весь двор и весь Париж находятся в трауре и унынии, которые непостижимы и, безусловно, очень справедливы, Их Величества, Франция, весь двор и этот город понесли непоправимую потерю.

Все очень сетуют; я не могу оправдать себя за то, что делаю то же самое, настолько, что уже отдал приказ задрапировать кареты и мой дом в черный цвет.

Мы здесь, в одной из самых горестных скорбей, случившихся в течение длительного времени; вчера заболела герцогиня Орлеанская в пять часов вечера и умерла в полночь; за день до того моя жена провела с ней три часа, долго гуляя в саду Сен-Клу.

Она получила все таинства и закончила свою жизнь необычайной твердостью, сознанием и благочестием. Месье свидетельствует, что он очень огорчен, король в отчаянии, и весь двор в унынии и не может постичь неожиданность случившегося; у нее было какое-то подозрение, но без внешних проявлений и огорчения. Двор и королевство потеряли свой самое лучшее украшение, и дамы не будут знать, где можно увидеться, потому что королева почти лишена окружения.

Со времени письма, которое я написал вашему Королевскому Высочеству, не было никаких новостей. Скорбь о смерти Мадам продолжается, и, несмотря на то, что она не была отравлена, люди все же верят в это, и такой ложный слух распространится за границу. Эта принцесса имела большое уважение к Вашему Королевскому Высочеству; в минувшую субботу она высоко оценила Вас в беседе с моим старшим сыном.

Сегодня должны доставить тело на торжественную церемонию в Сен-Дени; принцессы и герцогини поочередно дежурили возле него в Сен-Клус; Месье просил их молиться, но не маршальш Франции, претендовавших сидеть возле гроба.

Я думаю, поскольку обязательно распространятся по всей Европе слухи о том, что покойная Мадам была отравлена, нужно, чтобы Ваше Королевское Высочество узнал о произошедшем вскрытии ее тела.

Английский посол присутствовал со всеми англичанами, которые были здесь среди врачей и хирургов той же нации, и вообще всех, кто хотел находиться в Сен-Клу, где двери были открыты для всех людей.

С момента ее смерти живот был необычайно опухшим. От первого надреза скальпелем, сделанном на теле, распространилось столь большое зловоние, что все присутствующие были вынуждены отойти от него и не могли подойти, пока не подготовились хорошенько к такому плохому запаху. Явных признаков яда не было; все, что может вызвать подозрения, заключается в том, что было найдено отверстие в желудке, края которого почернели, но врачи и хирурги согласились, что это было случайное повреждение скальпелем; были найдены во всем теле большое излияние желчи и гнилая печень.

Тело было закрыто в гробу и выставлено в Пале-Руаяле в Париже; его доставят в пятницу в Сен-Дени с такими же церемониями, как и покойную королеву-мать; уже положили сердце на Валь-де-Грас.

Король и королева вчера посетили Месье в величайшем и самом строгом трауре, и Его Величество послал в Англию маршала Bellefonds выразить соболезнования королю Великобритании (об этом поручении пишет родственник Бельфона маршал Виллар, сопровождавший его). Уверен, что тот очень любил сестру и что его страдание будет велико, но оно не может быть более жестоким, чем у короля; он безутешен, и опасаются за его здоровье.

Он видел Мадам перед смертью; они долго говорили очень тихо; у него была настолько великая боль, о которой так громко говорят, что если бы эта принцесса была отравлена, то, все те, кто мог бы участвовать в ней, погибли бы от самых жестоких пыток.

Даже называли шевалье де Лоррена и возражали, что если бы он осуществил это отравление, то погиб бы сам и все его дом это почувствовал.

Я получил в воскресенье в Rueil письмо, которое Ваше Королевское Высочество оказали мне честь написать 20-го числа прошлого месяца. Я был вынужден покинуть это место, чтобы скорбеть и принести соболезнования Месье в его большой потере, что я вчера сделал так же, как в предыдущий день нунций и посол Венеции, в частном порядке, тем не менее, получив в сопровождение капитана гвардии и церемониймейстера.

Он попросил меня молиться в его несчастье с Вашими Королевскими Величествами. Я заверил его в этом, он показался мне очень сильно огорченным, и моя жена тоже видела его после, как это сделали принцессы и дамы; там была и мадемуазель, его дочь. Он отправится в воскресенье в Сен-Жермен, чтобы поблагодарить короля, королеву и дофина, приехавших сюда в прошлый вторник, затем он удалится в Рюэль, где останется и получит соболезнования публично.

Здесь траур у королевских персон гораздо более строгий, чем по покойной королеве Англии в прошлом году; у короля - большой рукав и маленький обшлаг, но он носит его по-настоящему в сердце. Офицерам Короны было приказано задрапировать в траур свои кареты, то же герцогам и маршалам Франции, чего не было в прошлом году. Его Величество был в Сен-Клу, давая святую воду телу покойной Мадам, где он проливал слезы. Никогда еще короли Франции не совершали такую церемонию даже для их отца и матери: они никогда не ходят туда, где есть мертвые тела; мы должны пойти на аудиенцию, чтобы выразить ему соболезнования, но это будет не так скоро.

Мы, нунций, посол Венеции и я, отправились в Сен-Жермен, чтобы выразить наши соболезнования Их Величествам о смерти Мадам, но нас отправили обратно до следующей недели, потому что у первых двух не было карет и лакеев в трауре, король сообщил о желании, чтобы они их там посадили, хотя они не хотели делать эти расходы, противоречащие обычаю тех из их стран, которые предшествовали им здесь на этой должности, никогда не использовать траур, за исключением королей и королев Франции, а также офицеры короны, герцоги и маршалы Франции облачили свиту в траур согласно приказу, хотя для покойного герцога Орлеанского и Мадам, дочери короля, которая умерла в последние годы, этого не сделали.

Но помимо воли короля, можно видеть печаль из-за смерти этой принцессы, которая столь велика и всеобща в этом городе. Невозможно поверить, насколько люди страдают от этого, и насколько они тронуты слухами, которые возникли из-за такой поспешной потери, хотя, как утверждают английские врачи, несомненно, что нет ничего, кроме разлития желчи и choléra morbus. Эти ложные слухи достигли Лондона, где все находятся в отчаянии и крайней ярости.

Когда король Великобритании получил эту печальную новость, великое и внезапное горе, которое он чувствовал, вызвало у него слабость, затем эмоцию; он безутешен и не хочет видеть шевалье де Фламарена, которого послал ему Месье; некоторые говорят, что это из-за достигших подозрений, и другие, потому что он всего лишь молодой человек и что у него нет положения, Его Христианнейшее Величество, хотел послать офицера Короны в лице маршала Бельфона.

Говорят также, что Его Британское Величество умолял Посла Франции в Лондоне не покидать свой дом, чтобы люди, которые были раздражены этой новостью, не оскорбляли его и даже дал охрану для его безопасности; тот, кто готовил подобное для Англии, не видел Месье, удалившегося в Rueil в своем несчастье, в котором его не могли успокоить.

Маленький герцог Бурбон (Анри, ум. в 2,5 года), сын герцога д'Энгиена, скончался в прошлую субботу. Принц в немыслимом горе; он уединился сначала в Сен-Мор-ле-Фосс. Я отправил своего сына в понедельник, чтобы принести соболезнование; он не смог его увидеть, как и маршал де Грамон и многие другие благородные люди, которые были там с этой целью; его первый конюший сказал им, что он никого не принимает в течение восьми дней.

Король не был особо приветлив сначала с вернувшимся графом де Гишем, но в среду (т. е., 30 сентября) он оказал ему честь, чем удивил и обрадовал весь двор; он взял его в свою коляску, сопровождаемый только капитаном гвардии, объехать все сады Версаля, заставив его восхищаться красотой, показывая ему, что сделано там в его отсутствие.

Это дает хорошие надежды его друзьям; они надеются, что он будет восстанавливать свое положение и, возможно, все же не оставит полк гвардии, о чем больше не говорили с момента его возвращения; некоторые считают, что он вспоминал маркиза де Vardes, но я не знаю наверняка.

При дворе ничего; граф де Гиш встречает достаточное количество доброжелательных взглядов, но ему больше не нужно думать про полк гвардии; это делает скучной жизнь других людей, у которых нет ни удовольствия, ни удовлетворения; король оставался весь день запертым в совете или с дамами, и он выходит, чтобы увидеть восход солнца, на мессу, обед, ужин и, когда он ложится спать, не разговаривает с кем-либо, кроме нескольких слов для тех, кто служит, как правило, рядом с его персоной.

При дворе говорили, что король, ради удовольствия Месье вызвал шевалье де Лоррена и графа де Марсана (Шарль де Лоррен, брат шевалье де Лоррена, младше его на 5 лет, еще один фаворит Месье), он также вспомнил маркиза де Vardes; злые языки острят, что для невесты будет хорошим началом, если отправить графа де Гиша в Мец заключать брак по доверенности.

Говорят, что принцесса привезет с собой трех благородных молодых и красивых дам, и они также отрекутся (т.е. перейдут в католичество). Галанты надеются, что препоны в любви с ними, как и изменение религии, будут легко преодолены.

Я должен восстановить репутацию графа де Гиша, ибо наверняка он пересек пятикратно вплавь Рейн. Именно этот переход явился ударом в самое сердце голландцев; они считают себя сильными рядом с водой, и, когда они увидели это пересечение вплавь, растерялись. Говорят, что нет ничего столь же прекрасного, как наблюдать движение жандармерии при переправе; строй идет правильно, эскадрон непоколебим, шпаги в зубах, а правой рукой держатся за гривы своих лошадей, потому что вода пытается их смыть из седел.

Вчера граф де Гиш сказал моему старшему сыну, что с тех пор, как отправились в Париж с королем (из Голландии), если Вашему Высочеству нужны его услуги против генуэзцев, то он бы охотно обсудил эту тему, когда будет желание;

Двор прибыл вчера в Версаль; говорят, пробудет там в течение двух месяцев; Король займется регулярными развлекательными прогулками и дамами;

Г-н Кольбер, его тесть, делал все, чтобы спасти его (герцога де Шевреза, Шарля Оноре д'Альбре, женатого на его дочери Жанне-Мари-Терезе) и сохранить его должность или, по крайней мере, у него есть гран-мэтр гардероба; доверие может сделать что-то, но когда дело доходит до трусости, король не смотрит ни на какого министра, потому что в конце концов он принимает во внимание только службу себе и репутацию своего оружия. Считается, что если г-н Кольбер не сможет получить сохранение герцогом де Шеврезом этой роты, то она достанется графу де Гишу.

Он имеет достаточно почета за пересечение Рейна; он предложил королю и попытался первым. Сдержанность короля наблюдалась при этой встрече и его доверие к принцу (Конде), потому что, когда граф де Гиш предложил ему указанный проход, он ответил, что это все еще недостаточно изучено для принятия этого решения в одиночку, и он должен увидеть принца, которым все восхищались, и принц был какое-то время в нерешительности, но граф де Гиш был настолько настойчивым, что ему было позволено, и все ему удалось великолепно.

Стремление, которое было у короля в начале к мадам де Монако, не длилась долго, и мадам де Монтеспан лучше, чем когда-либо; считали, что граф де Гиш будет капитаном гвардии или гран-мэтром гардероба, и, так как Его Величество распорядился по-другому, позволяет судить о том, что он, его сестра и его семья не настолько в хорошем положении, как это представлялось.

Рвение, имевшееся у короля по отношению к принцессе Монако по ее прибытии, поутихло; что на пользу мадам де Лавальер, с которой она дружит. Граф де Гиш, ее брат, отёчный, и выглядит, как потерянный человек, и маршал де Грамон тоже, старый и страдал четырехдневной лихорадкой.

Граф де Гиш всегда к услугам Вашего Королевского Высочества, я дал ему два ящика вина, что его весьма воодушевило; я дал столько же М. Le Grand, он очень обрадовался; на праздник шевалье де Лоррена было намного больше; это обеспечило мне много комплиментов и много объятий.