Окончание истории графа де Гиша и Мадам по одному из манускриптов XVII в.

опубликовано в "HISTOIRE AMOUREUSE DES GAULES PAR BUSSY RABUTIN Revue et annotée PAR M. PAUL BOITEAU
Suivie des Romans historico-satiriques du XVIIe siècle Recueillis et annotés PAR M. Ch.-L. LIVET
Tome II
1857

   

   

Итак, последняя фраза повествования в Галантной истории, изданной в Париже в 1667 г. следующая:
 В то же утро я оказался на мессе в часовне Королевского дворца и, в конце концов, когда все удалились, оставшись наедине с Мадам и Монтале, как будто нам надо было поговорить, исполнили задуманное.
Дальше составители сборника галантных любовных романов используют одну из рукописей, посвященных отношениям Мадам с графом де Гишем. Причем, продолжение воспринимается, особенно в начале, вполне органичным и естественным. Такое ощущение, что эпизод со святой водой взят из голландского издания, так старательно уничтоженного. Видимо, совершенно не случайно французы не решились перепечатывать его полностью, выбросив рассказ о проказах в церкви. Ведь одно дело намекать, хоть и достаточно прозрачно, на ветвистые рога единственного брата короля, и совсем другое - фактически обвинять августейшую особу в богохульстве. Поскольку такое глумление над святой водой сложно квалифицировать как-либо еще, а Мадам, хотя и не приложила руку к этому действу, но совершенно точно была в курсе проделанного графом де Гишем, никогда не имевшего репутацию прилежного католика.

Остается еще один вопрос, неизвестно, связанный или нет напрямую с Галантной историией. Это то, как приказ короля покинуть двор, но иметь возможноость жить, где угодно во Франции, полученный весной 1665 г., обернулся для графа к концу того же года полной невозможностью вернуться в королевство с войсками сьера Праделя, участвовавшими в войне против епископа Мюнстера, а к весне 1667 г. - фразой Людовика, что пока он правит в стране, ноги Гиша в ней не будет. Что же могло случиться за несколько месяцев 1665 г., или о чем таком узнал монарх? По какой причине он так резко поменял свое решение? Пока материала хватает только на догадки.

Что касается дальнейшего рассказа, то он достаточно связан, хотя и содержит ряд ошибок или искажений, которые, впрочем, могут быть и преднамеренными: место изгнанной Монтале занимает Кологон, не состоявшая в те времена в штате Мадам, изменены места ссылки и заключения Варда, сомнительна история с Люксембургом. Хотя в целом хронология соблюдена. Само же повествование несколько более прямолинейное, чем в Галантной истории, и называет практически все своими именами. Есть отличия и в стиле. Лично у меня нет уверенности в том, что это недостающий финальный фрагмент из голладского издания, который вполне, но все же маловероятно, мог быть завершен отъездом графа де Гиша в Польшу, или хотя бы имеет к нему какое-то отношение.

Т.е., начиная с того места, где повествование переходит к автору, мы имеем дело уже с другим сочинением.

   

Продолжение рассказа графа де Гиша

   

...Они обе вышли. Я достал из кармана маленькую бутылочку с черными чернилами, вылил их в пакет, который бросил в святую воду, так что на следующее утро, когда Месье слушал Мессу, после того, как все ушли, не было недостатка святой воды, чтобы окрасить всю руку и лоб. Это происходило довольно медленно, потому невозможно было подозревать чей-то злой умысел. Его лицо выглядело почти как дымоход. Эти два действия не делают меня очень виноватым, поскольку первое не могло быть замечено, а второе известно только мне и Мадам. Тем не менее, - сказал он мне, - я должен быть готов следовать приказам короля, и я обязан его доброте придать почетный оттенок моему изгнанию, как будто меня обуяло настроение храбрости по причине того, что я не мог далее выдержать праздность. Именно потому отважные люди покидали Францию, так как Его Величество изволил дать мир своему королевству, и якобы я сам попросил его предоставить мне право уехать. Послушание, которое я обязан продемонстрировать его желанию, не позволяет мне думать о задержке. Дружба его к Месье, его брату, не является для меня самооправданием. Вам не жаль видеть меня в этом плачевном состоянии, и это не странности фортуны? Она повернулась ко мне лицом, чтобы сделать меня несчастным. Это не имеет значения, король может лишить меня всего, он является хозяином моей жизни и моего состояния; но Мадам - хозяйка моего сердца; она завладела им, и я надеюсь, что она будет гарантировать от любого опасного развития события. Если мне не суждено увидеть ее перед отъездом, я хотел бы написать ей, по крайней мере. Ах! Великий Бог! как я несчастен! Именно такому удару я должен повиноваться, потому что Король осудил меня. Прощай, дорогой друг, я еду в Лувр.

   

         (далее имя Маникана произносится, и это говорит о том, что повествование продолжается от лица автора - Примечание издателя)

   

Маршал де Грамон, который должен был найти графа у себя, ожидал его в прихожей короля и приложил некоторые усилия, разубедить Его Величество в обвинениях, которое сделал Месье против графа, его сына; но безрезультатно.

Граф прибыл. Маршал воспользовался возможностью, поскольку был только камердинер и слуга, который одевал его, и сказал ему: «Сир, вот мой сын, которого я привел к вам, следуя вашему приказу.

У него имелись веские основания для оправдания своей невиновности, но он счел бы преступным думать об объяснении чего-то, способного изменить решение Вашего Величества. Он просит у вас паспорт и приказы, которые он, желая угодить вам, выполнит.

Король ответил ему: «Мой кузен, мне жаль вас, должно быть обидно, что ваш сын, которого я почитал своей дружбой, забыл о том в своей дерзости. За ваше внимание и за услуги, которые вы мне дали, я использую полностью снисходительность. За ваши заслуги я буду очень снисходительным. Граф де Гиш, - добавил король, - оставьте мой двор; чтобы я не видел вас; и пока я делаю ваши паспорта и отдаю приказы по вашему делу, отправляйтесь в Мо, где вы получите мои распоряжения. Продемонстрируйте своими действиями, что я смогу однажды увидеть вас одним из самых разумных людей моего двора.»

Граф де Гиш, покидая короля, был, как вы можете себе представить, в большом смятении. Маркиз де Вард, знавший, что его друг в такой беде, очень хотел узнать об успехе его дела и отправился ждать его к нему. Граф, вернувшись, был рад найти его, чтобы утешиться, насколько возможно. Маркиз, как и Маникан, обнадеживали графа возвращением; о чем могли говорить последние слова короля, что он с трудом пришел к этому, но политика следует своим наклонностям. Они поклялись тысячу раз в дружбе и верности.

Маркиз обещал заверить Мадам в постоянстве графа, который только и делал, что благословлял и прославлял причину своих проблем, наконец признав свою несчастливую фортуну.

Граф отправился в Мо, где провел восемь дней в крайней печали. Графиня, его жена, сопровождала его туда. Мадам, которой Вард поведал чувства графа, едва ли могла выдерживать отсутствие своего любовника; как причина его изгнания, она долго колебалась, написать ему самой, или послать ему написанное кем-нибудь другим. Она считала, что последнее самое безопасное, и, поскольку она хотела заверить графа в дружбе, то от нее были эти строки, написанные Collogon.

   

ПИСЬМО МАДАМ ГРАФУ ДЕ ГИШУ

   

Не в обычаях двора, чтобы женщины давали многочисленные заверения; но я должна была, потому что вы страдаете из-за меня. Ваше наказание велико; я знаю, что вы любите меня. Я не говорю того же про себя, потому что боюсь увеличить вашу. Только будьте убежденным в моей любви. Время не изменит ее; но это сделает вас счастливее, если мы снова встретимся. Это то, чего я страстно хочу.

Мадам, не зная человека, более доверенного у графа, чем Вард, отдала ему эту записку и попросила вручить ему. Он не преминул выполнить это поручение. Граф был рад получить это письмо и уехал с приказами короля, кое-как утешившись.

Графиня де Суассон и Вард, следуя «испанскому письму», продолжали прилагать усилия, чтобы отвлечь любовь, которую король имел для мадемуазель де Ла Вальер, обвиняя в непостоянстве до того, что говрила о нескольких вещах, привлекавших его в любви. Так что графиня, полная злобы, обнаружив, что Ла Вальер дерзко достигла ранга, который был у нее, заявила Мадам: «Вам может быть горестно узнать, откуда любовь короля к Ла Вальер. Я хочу рассказать Вашему Высочеству.

   

Рассказ графини де Суассон
(Версия, приведенная в «Рассказе о притворной любви короля к Мадам», отличается от этой и представляется истинной - Примечение издателя.)

Однажды, когда мы гуляли в саду Пале-Рояля, где я был с Королем и моими фрейлинами позади и немного вдалеке, мы беседовали о тех, кто нам нравится, когда подошла Ла Вальер, и король вдруг спросил ее мнение, и я тоже. Она произнесла какие-то правильные слова и сказала, что к королю у нее самая большая склонность, потому что он лучше любой из его придворных, и она всегда предпочитал разговор с ним любому другому.

На следующий день король пришел ко мне. Через мгновение графиня де Фиеск посетила меня. После некоторых небольших комплиментов, которые мы сделали с Его Величеством, спросила его, слышал ли он, что сказала Ла Вальер. Он начал смеяться и сказал мне, что у этой девушки был смелый ум, и все же он ему не по вкусу.

Я наивно остановила его: «Это правда, что она достойна сердца короля. Она не жестока, она поддерживает ваш разговор, она танцует чудесно, она любит музыку и всевозможные инструменты; при дворе говорят, что она вам предана.

   

Но эти разговоры не были настолько секретны, что оставаться неизвестными. Король приказал графу де Суассону отправиться в свое губернаторство в Бри и Шампани, а маркизу де Варду - в Пезенас, в котором он был губернатором, и он был арестован в Пьер-Энсиз.

Граф де Гиш, однако, был в Польше, где он решительно демонстрировал свою храбрость и практиковался столько в любви, сколько мог. Его высоко ценили при польском дворе, где он со многими познакомился. Война турок против Императора обязала король Франции желать, чтобы его молодое дворянство служило добровольцами в этой войне, столь важной для всей Европы.

Граф де Гиш делал все так хорошо, что, учитывая его службу и хлопоты, которые маршал, его отец, и канцлер, дед его жены, предприняли для переубеждения короля, последний согласился, что тот должен вернуться ко двору, после того, как уверился в его сожалениях о вызванном недовольстве.

Наконец, граф был очень хорошо принят. Сам Месье оказал ему дружбу. Он не надолго возобновил свою давнюю любовь с м-м д'Олонн и другими; но сохранил с Мадам определенные отношения, которые были довольно скрыты и секретны.

Он переодевался так или иначе, и его поведение было настолько искусным, что Месье оставался обманутым. Напротив, он рассказывал ему о своих любовных делах.

Однажды чуть не произошло раскрытие всей этой тайны. Месье был весь день в Лувре и ужинал с королевой-матерью. Мадам притворилась простуженной, чтобы не выходить на улицу. Граф де Гиш, для которого это недомогание и было задумано специально, не преминул прийти и ухаживать за ней в ее болезни, которая была не такой уж долгой; они провели много часов без помех.

После ужина Месье вернулся в Пале-Руаяль немного раньше, чем ожидалось. Но Кологон была верной наперсницей. Она всегда следила, не может ли кто-нибудь нарушить счастье этих любовников. Она услышала Месье, который пришел, и прибежала к Мадам, сказавшей графу:

«Мы пропали! Как спасти вас? Полезайте в этот камин, он закрывается двумя створками, и постарайтесь воздержаться от кашля и чихания.»

Бедный любовник не успел опомниться и спрятался как раз в тот момент, когда вошел Месье.

После разговоров он захотел съесть апельсин из Португалии, который лежал на каминной полке. Он встал, и когда взял его, вы можете судить о том, как волновались эти два любовника, и у кого из них двоих могло быть более спокойно на душе.

Когда Месье съел этот апельсин, он решил выбросить кожуру в дымоход, и только собрался открыть створку, как Кологон сказал ему: «Мой принц, не бросайте, умоляю: это то, что мне нравится в апельсине!»

Месье отдал ей кожуру, и таким образом граф и Мадам избежали от беды. Месье же вскоре вернулся в свои апартаменты.

Граф вышел и протестовал, чтобы больше не рисковать, и, поскольку он не скрывал ничего от Маникана, он не смог удержаться от того, чтобы рассказать ему это приключение. Маникан ответил ему, что он должен отныне быть настороже, и случившееся - предвестник чего-то очень губительного.

Но, наконец, по несчастью и еще каким-то образом, Месье узнал больше, чем хотел бы. Он послал за маршалом, которому нечего было сказать против его негодования, кроме того, что он хозяином жизни его сына, и, если он хочет его голову, он отдает ее ему.

На следующий день маршал и граф отправились к королю, когда тот вставал, и он очень плохо обошелся с графом де Гишем, сказав ему:

«Держитесь подальше от меня и не возвращайтесь во Францию без моего разрешения».

Этот несчастный кавалер был лишен этой катастрофой еще раз той, которую он так горячо любил. Ему пришлось повиноваться так быстро, что у него не было возможности увидеть Мадам и поговорить. Он уехал в полном отчаянии. Она была сильно огорчена.

Но величие ее звания и немилость графа де Гиша препятствовали самым предприимчивым и самым дерзким.

Тем не менее, поскольку безрассудство часто является причиной счастья тех, кто рискует, в ряды тех, кого тронули красивые глаза этой принцессы, попал любовник лучшего аппетита, чем хорошего роста. Он с трудом скрывал свой пыл, но, поскольку тот был слишком велик, Мадам узнала об этом.

Он в нескольких словах сказал ей, что решил любить ее, несмотря на пример графа де Гиша и все опасности, которые могли повергнуть его. Она ответила ему:

«Я знаю, что вы не торопитесь возвращаться в оборону, и что несчастные случаи не поколеблют вас, свидетель тому г-н де Бутвиль, ваш отец».

Это был Колиньи, брат г-жи де Шатильон, и теперь его называют герцогом Люксембургом. Когда кавалер увидел, такое хорошо обращение со стороны его возлюбленной, он не терял ни минуты своего посещения со всем усердием, с каким новый любовник должен угодить объекту своего сердца.

Это длилась более шести месяцев, не будучи известным, что очень удивительно для ревнивцев.

Но однажды Месье внезапно пришел в кабинет Мадам. Он обнаружил ее размышляющей над маленьким портретом герцога Люксембурга и держащей в руках письмо от того же человека.

Месье схватил портрет и только обвинил Мадам, взяв с нее обещание не принимать герцога и подготовить его избежать опасности или разоблачения.

Это событие только увеличило любовь к этому герцогу, который несколько дней не видел Мадам; но, когда увидел ее снова, Месье узнал об этом и пожаловался королю, который немедленно изгнал его.

С того времени никто не осмелился заявить о своей любви к ней, хотя есть много влюбленных среди тех, кто видит эту принцессу.