Jean Lemoine & André Lichtenberger, De La Vallière à Montespan
Жан Лемуан & Андре Лихтенбергер "От Ла Вальер к Монтеспан"

(1902)

   

фрагмент главы "Интриги против мадемуазель де Ла Вальер"

   

   

* * *

   

   

Авантюра с испанским письмом возбуждала любопытство всех современников, имевших возможность доступа к информации. С различными небольшими вариациями мы находим это в «Истории Мадам» м-м де Ла Файетт, «Мемуарах» м-м де Моттвиль, посланиях венецианского посла Сагредо, подробном письме Гиша королю, «Мемуарах» д'Ормессона и т. д.

Всем этим рассказам, составленным спустя три года после появления знаменитого письма, мы предпочтем нечто другое. Фактически, оно исходит от человека, собравшего все документы и все показания, способные помочь его суждению, и использовал всю свою проницательность и все свое внимание ради прояснения деталей дела. И когда дело дошло до допроса основного виновника, маркиза де Варда, находившегося в заключении в цитадели Монпелье, была отправлена подробная записка М.де Безону, интенданту Лангедока, дабы послужить тому в качестве инструкции и дать самое точное и самое подробное описание событий.

Этот документ был написан министром Ле Телье собственноручно. В данном случае все содержащееся там взвешено и одобрено на высочайшем уровне. Именно Людовик XIV говорит в наставлении М.де Безону. Под его диктовку рассказывается об обстоятельствах изготовления и передачи письма, о том, каким образом три года спустя был обнаружен заговор, о подробностях допросов, которым должен будет подвергнуться заключенный, об особых мерах предосторожности, которые следует предпринять для соблюдения секретности в данном деле.

«В 1662 году, в первые дни марта, демуазель Молине, испанке, одной из первых служанок королевы, был доставлен пакет, адресованный Ее Величеству, помещавшийся в конверте, надписанным рукой королевы Испании, в котором находилось письмо на испанском языке, информирующее королеву о том, что король вступил в связь с мадемуазель де Ла Вальер.»

Как доставили пакет?

«Незнакомец отдал его в руки гвардейцу короля, служившего у королевы, некоему Сент-Элуа, и сказал ему, что данный пакет был получен из Испании, в нескольких лье от Парижа, доном Кристобалем де Гавильей, возвращавшимся в Мадрид после поздравлений от лица Католического короля Их Величествам в связи с рождением Монсеньера Дофина, и что Гавилья приказал, отправляя его во Фландрию, передать этот пакет дамам из свиты королевы, когда он будет следовать через Париж.»

Сент-Элуа поспешил передать пакет в руки Молины, доверенной камеристки королевы, которую та привезла с собой из Испании.

«Несмотря на то, что при осмотре пакета, доставленного подобным образом, у демуазель Молины не возникли сомнения в том, что он прибыл из Мадрида, тем не менее, опасаясь содержащихся в нем плохих известий в отношении здоровья короля Испании, она решилась открыть его.»

Что она и сделала. Она прочитала письмо и, распознав подлог, передала королю, не давая знать королеве.

«Затем удалось установить, что конверт был от пакета, который королева получила несколько дней назад от королевы Испании, и который Ее Величество прилюдно открыла в своей комнате, и что кто-то в при дворе должен был подобрать его с целью использовать в своих интересах.»

Намерение составителя анонимного письма было очевидно. Легко понять, как подобное покушение на свободу его сердца раздражало Людовика XIV, и как любовника, и как абсолютного монарха. Он положил письмо в карман, сохранил хорошую мину перед двором, предписал демуазель Молине хранить секрет и приказал провести расследование, которое не увенчалось успехом.

Будучи в затруднении, он открылся одному из своих лучших придворных, маркизу де Варду, который присутствовал при открытии письма, и который к его возрасту (он был на десять лет старше молодого поколения, составлявшего окружение короля) благодаря своим знаниям интриг и демонстрации превосходства, которую он позволял себе, пользовался определенным авторитетом при дворе. Желая оправдать доверие монарха, он постарался направить подозрения на мадемуазель де Монпансье, «чей дух всегда взволнован», и особенно на мадам де Навай, придворную даму молодой королевы, чья недостаточная снисходительность к любовным делам уже причиняла расстройство королю. Несмотря на все расследования было невозможно найти доказательства. Секрет держался почти три года. Но король не забыл об этом событии, и до внезапного возникновения вновь этого сюжета в 1665 году различные эпизоды, в которых были замешаны Вард и графиня де Суассон, вызывали у него подозрения.

«Несколько дней назад, - пишет принц де Конде, 12 декабря 1664 года, - шевалье де Лоррен беседовал с мадемуазель де Фьен, фрейлиной Мадам, М.де Вард подошел и сказал ему, что удивлен тем, что тот любезничает со служанкой, и что он бы посоветовал ему обратиться к хозяйке, что, по его словам, будет намного лучше, и он найдет это гораздо более легким. Шевалье де Лоррен рассказал про то нескольким придворным, которые все передали Мадам и Месье, а те пожаловались королю, который приказал отправить М.де Варда в Бастилию.»

Виновен ли был М.де Вард? Он громко отрицал это. Но слово этого благородного сеньора вызывало бОльшие сомнения, чем его коварство. Мадам все решительнее склонялась к тому, чтобы поверить в худшее, что можно было бы сказать о нем, и, судя по всему, он очень плохо обращался с ней. Несколько лет назад страсть молодой женщины к графу де Гишу, «молодому придворному, самому красивому и хорошо сложенному, любезному, галантному, смелому, отважному, полному величия и благородства», вызвала всеобщий скандал, и привела по приказу короля к изгнанию соблазнителя, который отправился служить в Польшу. Но он остался в переписке с Вардом, доверял своему близкому другу настолько, что отдал на хранение свои документы: на свою беду, граф де Гиш, весьма сдержанный в личных беседах, если верить галантным хроникам, был неудержим с пером в руке.

Умный и недобросовестный, Вард злоупотребил доверием друга, с одной стороны, удерживая его подальше от Франции под разными предлогами, а с другой стороны, оказывая ему плохую услугу с Мадам и урезая его переписку в попытке занять его место рядом с молодой женщиной, всегда ищущей приключений. Возможно, он был недалек от успеха, когда в 1664 году возвращение Гиша все испортило: между двумя влюбленными произошло объяснение. Несмотря на протесты того, они обратили свое возмущение на Варда. Его заточение в Бастилии было победой для них обоих.

Вполне возможно, что Людовик XIV, убежденный в двуличности маркиза, с того момента заподозрил его причастность к событиям 1662 года. Большой враг Варда М.де Люксембург вскоре получил анонимное письмо, в котором его призывали не останавливаться ни перед чем, дабы погубить интригана в глазах короля, причем данный случай представлялся наиболее благоприятным. Если он хочет этого, то пусть на следующий подойдет в церкви des Pères de l'Oratoire к «человеку, который махнет ему платком». М.де Люксембург отправился на свидание, но желание разобраться в данном деле привело к тому, что человек был схвачен его слугами на выходе из церкви. Обнаружилось, что он имел отношение к Бонтану, первому камердинеру короля. Злополучное недоверие, хотя в целом достаточно оправданное, со стороны М.де Люксембурга, заставило его упустить возможность угодить своему государю, содействуя расследованию, которое тот не хотел проводить официально?

Но неуклюжесть друзей Варда спровоцировала окончательное разоблачение его интриг. Ухаживая за Мадам, коварный маркиз был любовником графини де Суассон, на которую, кроме того, - это подтверждает ее муж, - он имел огромное влияние.

Желая отомстить за себя, она передала королю письмо, которое граф де Гиш написал Мадам во время их галантности. Там затрагивался вопрос о передаче Англией Дюнкерка, и монаршая особа упоминалась в очень дерзкой манере.

Сильно раздраженный Людовик XIV отправился к своей невестке, которая, как могла, оправдывалась и, испытав некоторое мимолетное смятение, не жалела ничего, чтобы смягчить его, и напомнила ему, что он простил ей все ошибки того времени.

Затем, в свою очередь, она призналась ему, что «это правда, что она была участницей одного дела против служения королю, но именно Вард и графиня де Суассон были его авторами». Она торжественно обвинила их в том, что они подделали знаменитое испанское письмо. Показания Гиша вскоре подтвердили этот факт. Были добавлены другие. Сомневаться было невозможно.

Спустя три года, почти день в день после получения испанского письма, секрет хитроумного заговора, созданного против него, был раскрыт Людовику XIV. Без сомнения, он смог узнать и показать М.де Безону, что «маркиз де Вард был автором этого подложного пакета, письма на французском языке, а поскольку королева не умела читать на нашем языке, то он передал его для перевода на испанский язык сьеру графу де Гишу, который вернул Варду перевод, и тот при получении заверил его, что он будет переписан другой рукой и будет использован в пакете от конверта, подобранном в комнате Ее Величества и упомянутом выше, надписанном рукой королевы Испании для королевы».

Сначала он попытался отдать послание демуазель Рисе, другой испанской горничной, которую считал более невнимательной и способной сразу вручить его своей хозяйке.

Случай пожелал, чтобы письмо попало в руки Молины, более подозрительной, которая по совету королевы-матери пришла показать его королю.

Верхом наглости было то, что «в тот день, когда король уехал в Версаль, по возвращении Его Величества упомянутый маркиз де Вард последовал за ним в комнату королевы с намерением наблюдать эффект от данного письма при встрече Их Величеств, но увидел, как оно оказалось у короля через демуазель Молину, прежде чем Его Величество вошел в комнату королевы.»

Мотивы интриги были понятны. Инструкция М.де Безону раскрывает их со всей ясностью. С откровенностью, которая должна считаться искренней, но стоившей дороже его самолюбия, Людовик XIV был вынужден признать, что в вопросе, который так сильно затрагивал его достоинство и его собственную безопасность, не сильно заботились о его истинных чувствах, и, что такая попытка определенного подобия ревности была косвенной данью уважения его личности, и что намного меньшую роль играло желание удалить мадемуазель де Ла Вальер, чем удержание ее в зависимости от клики, лишавшейся почестей и выгоды.

По словам Ле Телье, верного представителя своего господина, мотивы Варда, подтолкнувшие к составлению этого «поддельного письма» весьма разнообразны. Одним из них было «стать более важным для короля, разделив Их Величества». Другой заключался в том, чтобы отомстить за мадам де Суассон, недовольной «новым рангом, присвоенным принцам Лотарингского дома в ущерб Савойским принцам»; и король, покинувший ее «из-за публичного выражения недовольства, которое эта дама позволяла себе», не преминул бы вернуться к ней. Наконец была надежда, что король оставит мадемуазель де Ла Вальер или что, если он и сохранит привязанность к ней, ему придется приложить новые усилия, чтобы видеться с ней. М.де Вард и мадам де Суассон намеревались использовать обе возможности в своих интересах: «в случае изгнания» они хотели воспользоваться интересом, который король начал проявлять к мадемуазель де Ла Мот; если, наоборот, король решит сохранить свою любовницу, он в любом случае будет вынужден «забрать ее из дома Мадам» и использовать дом упомянутой дамы графини де Суассон из-за удобства и привычки Его Величества туда ходить».

Короче говоря, «тем или иным из этих событий можно было бы заставить короля посещать упомянутую графиню чаще, чем когда-либо, репутация по факту доверия будет восстановлена, и указанный сьер де Вард будет очень выгодно контролировать все пути рядом с Его Величеством».

Гнев короля был чрезвычайно сильным, когда он услышал, как им играли. Он простил Мадам из-за ее раскаяния и доноса. Ради маршала де Грамона, отца графа де Гиша, он не стал придерживаться строгости в отношении последнего, который был признан виновным более в легкомыслии, нежели в коварстве; он был лишь только изгнан из двора и отправился на войну в Голландию, где отличился и своей смелостью, и своей экстравагантностью.

Были изъяты бумаги графини де Суассон, которую сослали в ее владения вместе с мужем. Но все тяготы обрушились на рулевого, бывшего стержнем интриги, пытавшегося прочесть свой успех на лице самого короля и навлечь подозрения на невиновных.

Покинувший Бастилию Вард был отправлен в его губернаторство в Эг-Морте. Два стража явились к нему в Монпелье, где он тогда находился, с приказом об аресте и распоряжением избавиться от поста губернатора и от должности капитана Швейцарской сотни. Практически в одно и то же время курьеры отправились из кабинетов короля, Ле Телье и Лувуа во всех направлениях. Нужно было обеспечить полный эффект от ареста Варда, заполучив и все его бумаги, и все те, которые могли быть адресованы ему: в частности, кроме шкатулки, в которой содержалась его переписка, необходимо было срочно изъять ту, которую хранила у себя мадемуазель де Монтале, из чьих неиссякаемых запасов и было почерпнуто то письмо, которым мадам де Суассон хотела скомпрометировать Гиша. Это было тем проще, что по приказу короля она была заключена в аббатстве Фонтевро. Также арестовали Корбинелли, друга мадам де Севинье, служившего посредником между этими славными ловцами рыбки в мутной воде. Караулили всех курьеров, которые могли нести сообщения от обвиняемых.

В то же время графиня де Суассон, со своей стороны, не сидела сложа руки. Страшась впечатления, которое может произвести содержимое этих шкатулок, она отправила почтовых курьеров к мадемуазель де Монтале и маркизу де Варду, чтобы предупредить их об опасности и попросить уничтожить самые компрометирующие документы. Нет ничего более любопытного, согласно переписке Ле Телье и Лувуа, чем это соревнование в скорости между курьерами м-м де Суассон и курьерами Его Величества в борьбе, где министры серьезно оценивали все шансы: состояние дорог, количество перегонов, качество лошадей или возможное предательство какого-либо почтмейстера.

Множество ухищрений, предосторожностей и усердия в достаточной мере демонстрируют важность, которую Людовик XIV придавал всему тому, что касалось этого темного дела. У нас есть существенное доказательство тому, когда мы видим обширное наставление М.де Безону, которое мы уже цитировали; ничто не забыто ради того, чтобы дать возможность интенданту исполнить миссию наилучшим образом.

Он был подробно проинформирован о малейших деталях этой драмы, произошедших событиях и действиях персонажей, обо всем том, знание чего могло помочь ему понять истинное значение ответов Варда. Длинное вступление указывает ему правильную форму проведения расследования: сам король сформулировал двадцать один вопрос, который будет задан. Интендант лично проведет допрос и собственноручно запишет ответы заключенного.

Необходимо было принять не менее тщательные меры для обеспечения секретности всего дела:

«Когда М.де Безон, - продолжает инструкция, - завершит указанный допрос, упомянутый Вард подпишет и заверит его, и он сделает то же самое со своей стороны, незамедлительно запечатает в одном пакете и его, и этот документ, без сохранения какой-либо копии или памятки, закроет его наиболее тщательным образом и передаст курьеру для доставки Его Величеству, внимательно следя, что никто, кто бы он ни был, не смог проникнуть во что-либо из того, что он рассматривал с указанным маркизом де Вардом или из того, что содержится в вышеупомянутом наставлении. Его Величество желает, чтобы это дело осталось тайным и никому неизвестным вопреки воле Его Величества. Поэтому он с большим вниманием относится к службе для него сьера де Безона в этом деле, и он изъявит свою волю, когда будет повод сделать что-либо для его пользы.»

В письме, написанном на следующий день, Ле Телье повторил те же самые распоряжения с еще большей настойчивостью:

«Вы, пожалуйста, ответьте на письмо, которое король делает честь написать вам, и составьте памятку о том, что Вам надо знать для выполнения его приказов. Это требуется написать вашей рукой и там должно быть все, что я пишу, ничего не упуская.»

М.де Безон выполнил поставленную задачу к удовлетворению своих доверителей, которые поблагодарили его несколько раз.

Рассмотрение и изучение различных документов, которые удалось заполучить, без сомнения, было произведено с той же тщательностью и с той же секретностью, что и предварительное следствие. Результаты королевского правосудия вскоре стали очевидными.

Мадам была помилована. Графиня де Суассон, сопровождаемая мужем, отправилась в официальное изгнание, закончившееся в следующем году. «Король, - отмечал герцог д'Энгиен 28 октября 1666 года, - позволил ей вернуться ко двору, но я думаю, что у нее будут трудности в восстановлении своего положения в прежнем виде». Принц де Конде и его сын согласны с тем, что «они конченные люди». И действительно, они не никогда не вернули королевское расположение. Опыт, каким бы суровым он ни был, однако не смог погасить страсть к интригам в Олимпии Манчини, и она решила возобновить свои заговоры, хоть и в меньших масштабах, к отчаянию графа де Суассона. Кто-то однажды пожаловался последнему, и он ответил, как муж, более смирившийся, чем обиженный, что не могло произойти иначе, коль скоро король удалил из двора маркиза де Варда, «единственного человека, который имел какое-либо влияние на мадам де Суассон».

Вард, по сути, оставался наиболее сильно пострадавшим. В то время как мадемуазель де Монтале несколько месяцев спустя получила разрешение от Людовика XIV временно покинуть свой монастырь, чтобы заняться делами, связанными с наследством дяди, в то время, как Корбинелли был вскоре освобожден из тюрьмы и отвлекся от своих несчастий, изучая философию, интриган маркиз, заболевший во время своего заключения, с большим трудом добился некоторого послабления режима.

И, выйдя на свободу, он был обязан долгие годы оставаться в своем губернаторстве. Он вернулся ко двору лишь в 1683 году, состарившийся, потрепанный, лишенный своего прежнего авторитета.

   

   

   

   

Страницы по теме:

Испанское письмо, Испанское письмо - документы,  м-ль де Монпансье, Конде,  Куртиль де Сандра