Гюстав Сеж

Дневник путешествия Антуана, принца Монако, по Италии и Германии (1679-1680)

Монако
1906

   

   

Характеристика этого дневника. О воспитании принца Антуана.
Фрагменты из дневника.

   

   

Путевые заметки, которые мы собираемся прочесть, частично связаны с периодом их написания; их автор — очень молодой человек, почти школьник, который в течение года завершил свое образование, посетив большинство городов Италии (вплоть до Рима), Швейцарию, Баварию, Франконию и, проехав через Франкфурт, по берегу Рейна достиг Голландии.

По пути он будет замечать то, что бросается ему в глаза. Будучи прилежным учеником Академии, которую он окончил и где только что был посвящен в принципы военного искусства, он тщательно записывал все, что касалось укреплений и вооружения крепостей. Обратите внимание на его описания укреплений Лукки, замка Милана, Кельна, Везеля, но прежде всего Бризаха; он также интересуется тем, что касается политической организации государств, обнаруживая при этом склад ума, заставляющий его склоняться к изучению вопросов управления и политики, качеств, которые он разовьет позже, управляя княжеством Монако, и, особенно, выступая в роли корреспондента и посредника между князьями Италии и Версалем.

В этом путевом дневнике мы не найдем никаких исканий композиции или литературной формы; его особенность, напротив, в том, что ничто не подвергается живописному описанию. Если автор однажды сообщит о происшествии в путешествии, это будет сделано для объяснения задержки, вызванной разливом реки, вынудившем его оставаться в Кивассо два дня. — Мы далеки от трансцендентного богемного хвастовства Ассуси, от радостного воодушевления и добродушия молодых буржуа Шапеля и Башомона, далеки также и от того, что будет шестьдесят лет спустя, от ценных и изящных, скептических и едких замечаний президента де Бросса. — Здесь молодой странствующий принц ограничивается описанием увиденного, не сообщая своих впечатлений; он никогда не выходит на сцену. Эта поездка является для него дополнением к учебе; он пишет свои заметки, не оставляя своему перу ничего из того, что во время очень быстрой гонки по стольким городам могло быть отдано наслаждению или отношениям с миром; он даже не делает, и это может по праву удивить, никакого намека на лиц, с которыми он был связан, хотя бы благодаря высоким рекомендациям, которые, несомненно, были даны ему во многих крупных городах, таких как Флоренция, Рим, Болонья, Венеция, Шамбери, Мангейм, где он подолгу останавливался.

Однако в этом путешествии есть две довольно характерные продолжительные остановки, о которых, однако, не сообщается. Принц Антуан оставался в Мюнхене двадцать восемь дней, за месяц до «празднования бракосочетания принцессы Баварской, обрученной с дофином, сыном Людовика XIV, которой он, несомненно, был представлен; так должно было быть и с курфюрстом, ее братом, чей портрет он рисует в манере явно доказывающей, что он видел его вблизи; точно так же он должен был увидеть принца Максимилиана, женатого на сестре герцога де Буйона.

Еще одна длинная остановка, причина которой ясна, заслуживает упоминания. Он проживал с 9 по 26 декабря 1679 года в Мангейме, резиденции курфюрста Палатина Карла Людовика, отца мадам Палатин, герцогини Орлеанской. Мать принца, Шарлотта де Грамон, которую он потерял восемнадцать месяцев назад, была ее первой придворной дамой.

Наконец, есть еще одно место в этом дневнике, свидетельствующее о стремлении к краткости. Этот принц, который несколько лет спустя стал другом Люлли, сделал его своим сотрапезником в своем доме в Баньё и впоследствии удостоился чести быть, как мы показали в другом месте (Les beaux arts au Palais de Monaco, p. 49 et 50. Monaco 1884), наследником дирижерской трости знаменитого музыканта, едва позволяет понять, а не говорит, о причине его восьмидневного пребывания в Болонье, тогда самом блестящем центре оперы в Италии.

Ему будет достаточно двух строк, чтобы выразить то впечатление, которое он испытал от представлений Оперы в этом городе, отголоски которого можно найти в его воспоминаниях в зрелом возрасте и в его музыкальной переписке: «Опера, — говорил он, — где — голоса синьор Маргариты Саликолы и Терезы Росси. Джузеппе де Бавьере, первый музыкант Италии, проезжал через Болонью», — и все. — Однако в этом случае можно увидеть источник того вкуса к музыке, который был для принца Антуана самой устойчивой страстью всей его жизни.

Если этот путевой отчет почти полностью лишен комментариев, тем не менее, он содержит весьма обширный перечень действительно интересных памятников и произведений искусства, которые лицезрел молодой герцог. Однако художественные шедевры, кажется, не производят большого впечатления на его воображение; украшения, драгоценные предметы или изобретения занимают больше. Есть детали нескольких любительских кабинетов, например кабинета физика, создателя автоматов и отчасти алхимика из Милана, и кабинета сенатора в Ульме. Он также посвящает длинное и очень подробное описание знаменитым астрономическим часам Страсбурга. Обратите особое внимание, как много из того, что относится к реликвиям, к легендарным предметам, особенно в Италии, сообщается со значительным вниманием. Его привлекают странные диковинки, и он отметит «семиглавую гидру, василиска, двуглавого теленка», которые ему показывают в коллекциях герцога Модены и т. д.

Однако, несмотря на весьма сухую форму этих отчетов и иногда несколько детский характер некоторых из них, есть ряд увиденных с аккуратностью и точностью вещей, детализация которых заслуживает внимания, особенно когда речь идет о коллекциях или произведениях искусства, которые исчезли или переехали с 1679 года. Отметим, что он говорит о Флоренции; он описывает оружие, мебель, драгоценные кабинеты (шкафы), которые тогда украшали большую часть комнат Уффици, в то время, когда великий герцог Козимо III только что приказал поместить самые знаменитые мраморы, привезенные туда из Рима, в [зал] Трибуну, таким образом подтверждая произошедшее до 1680 года, даты, обычно назначаемой этому перемещению историками Галереи, особенно Молини (Galeries de Florence, т. II, стр. 153).

То, что он замечает о Риме, хотя его отчет представляет довольно путаное перечисление, и памятники, дворцы, виллы названы там беспорядочно и с досадной сухостью, тем не менее заслуживает того, чтобы быть прочитанным с вниманием; там можно найти упоминание о многих дворцах или виллах, коллекции которых он видел и которые с тех пор были рассеяны, а также об объектах, идентичность или атрибуция которых варьировались в зависимости от отзыва.

   

* * *

   

Путешественнику, демонстрирующему такую ​​сдержанность в проявлении своих личных впечатлений, только что исполнилось восемнадцать лет. Старший сын Луи I, принца Монако, и прекрасной Шарлотты де Грамон, Антуан Гримальди, герцог де Валентинуа, родился в Париже 16? (25) января 1661 г. В раннем детстве его окружали гувернантки и прислуга итальянцы и монегаски; именно этой причиной можно объяснить многочисленные итальянизмы, сохранившиеся под его пером. В любом случае, когда он достиг возраста, чтобы начать регулярную учебу, его доверили деду по материнской линии маршалу герцогу де Грамону. Архивы княжеского дома Монако, в частности сведение счетов между принцем Луи I и маршалом, его тестем, свидетельствуют о том, что последний почти единолично взял на себя ответственность за руководство образованием своего внука (Архив Дворца Монако, серия А, carton 31, n.21).

В возрасте десяти с половиной лет, в июне 1671 года, Антуан был отправлен к иезуитам в Коллеж де Клермон в Париже, где его ранг обеспечил ему исключительное отношение. Если он посещает занятия коллежа и, вероятно, участвует в жизни и играх своих одноклассников, то, с другой стороны, у него есть отдельное жилище, состоящее из нескольких комнат, где он живет с наставником, своего рода воспитателем, камердинером и лакеем. Его питание, жилье и содержание трех человек, приставленных к нему, составляют ежегодные расходы в размере 1464 ливров, согласно отчету, полученному от отца Куло, представителя коллежа; но есть дополнительные траты: на ростера (приготовителя мяса) из расчета пятнадцать солей в день, из отчета учителя танцев сьера де Лестанга следует, что 15 июля 1673 года он получил сумму в 333 ливра «за то, что обучал танцевать в течение пятнадцати месяцев, закончившихся в конце июня, и за пару трехливровых кастаньет». Есть также датированная тем же днем ​​расписка на сумму 155 ливров, выданная сьером Ле Контом, учителем чистописания, за обучение молодого герцога искусству каллиграфии, уроки которого, кстати, не пошли впрок ученику.

Мы находим, наконец, последний счет в размере 95 ливров, уплаченный 15 октября 1673 г. книготорговцу Дарбину, подробности которого не могут не показаться странными, если учесть, что в качестве покупателя значится ученик отцов-иезуитов и ему двенадцать лет. Если можно объяснить присутствие там басен Лафонтена, «Митридата» Расина, Аммиана Марцеллина, Веллея Патеркула на французском языке, «Кампании в Рокруа», «Жизни маршала де Гассиона» и «Exilés de la Cour d'Auguste», то четыре тома «Византийской истории» и четыре тома «Истории аррианства» очень серьезны для столь юного читателя; с другой стороны, трудно понять, что делают в его школьной библиотеке «Заида» Сегре, последние три тома Сент-Эвремона и сочинения Сарразена. Но что следует думать, когда находишь там «Мемуары» Брантома и «Cказки» Лафонтена? Хочется верить, что эти книги не предназначались для ребенка, что «наставник» юного герцога не принадлежал к Обществу Иисуса, и что его чтение не контролировалось святыми отцами.

Пребывание принца Антуана в Клермонском коллеже длилось четыре года и два месяца. Он покинул его в возрасте четырнадцати с половиной лет, в конце августа 1675 года, чтобы через несколько дней, 14 сентября, поступить в Королевскую академию, которой руководил сьер де Бернарди ( Archives du Palais de Monaco, série B, registre n.6).

Это было тогда одно из самых известных и посещаемых учреждений, где молодые дворяне обучались верховой езде и приобщались к военному искусству. Завезенные из Италии в шестнадцатом веке, они, в принципе, не имели иной цели, кроме как обучение искусству верховой езды; вскоре к ним добавились математика и фортификация. Самое старое заведение было основано около 1595 года Плювинелем в Тюильри и сохранялось до его смерти в 1620 году; затем Академию перевели в Hôtel d'O, на старой улице Тампль. Другие открылись в подражание. Еще одну академию в 1628 году в предместье Сен-Жермен на улице Канетт основал Месмон; она процветала долгое время; именно из нее в 1692 г. вышел Сен-Симон (Mémoires, édition Boislisle, tome I, p. 27). Почти в то же время мы обнаруживаем дю Плесси дю Верне, воспитавшего в период регентства Анны Австрийской множество тех замечательных всадников, чье легендарное мастерство дало столько материала для исторических романов. Это героическая эпоха верховой езды. 15 мая 1651 года в Булонском лесу, от Плесси-дю-Верне, в скачках «на английский манер» выступила лошадь герцога де Жуайеза против принца д'Аркура, «одетого в специально сшитый и сильно обтягивающий костюм, на голове шапка с собранными под нее волосами, но с тремя фунтами «свинца в карманах, чтобы весить столько же, сколько Плесси дю Верне». Лошадей тренировали на диете, подробности которой нам сообщил Дюбюиссон Обенэ (Journal des guerres civiles, tome II, p. 66-67). Они бежали от ограды Ла Мюэтт, двигаясь по главной дороге к Сен-Клу, сворачивая направо, внутри ограждения, по основной дороге, ведущей к мадридскому замку. Таким образом, с разницей более двух столетий и почти на нынешней территории этих великих праздненств, предварили собрания, которые до сих пор поддерживают во Франции популярный вкус к скачкам.

Парижские академии вскоре приобрели большую известность; туда приезжали ученики даже из-за границы; они нанесли ущерб процветанию подобных провинциальных школ; дворянские сыновья отдавали предпочтение этим заведениям, поскольку они находились ближе к двору и могли лучше привлечь внимание.

Бернарди, уроженец Лукки, приехал в Париж вслед за своим соотечественником и родственником Арнольфини, еще одним известным «академиком» того времени: «дворянин из Лукки, кузен Арнольфини».

— говорит Мишель де Мароль в плохих стихах, которые он посвящает академиям своего времени (Paris, ou description de cette ville, par Michel de Marolles, édition publiée par Valentin Dufour, Paris, 1879, p. 62). Принесли ли два итальянца какой-то новый метод верховой езды, который облегчил им жизнь? В любом случае, Бернарди, открывший свою школу верховой езды рядом с улицей Вожирар и Люксембургом, «недалеко от отеля Конде» [ныне угол улиц Конде и Вожирар], находился на пике своей славы, когда герцог де Валентинуа прибыл туда учиться.

Ходила поговорка, что «каждый настоящий дворянин должен провести два года у Бернарди и выиграть хотя бы один приз в course de bagues». Преимущество этой академии заключалось в том, что она представляла собой настоящую военную подготовительную школу; тактика, укрепления, искусство осады были предметом постоянного изучения, к которому добавлялась даже видимость практики. Бернарди получил разрешение каждый год строить форт на земле, принадлежащей его учреждению, чтобы тренировать своих учеников в полиоркетике (искусстве осады городов). Он держал у себя лучших берейторов; Солейзель, автор знаменитого трактата о скачках «Идеальный маршал», преподавал там в то время.

Популярность, которой пользовался Бернарди, длилась еще долго после того времени, когда присутствие принца Антуана заставило нас вспомнить о его академии. Его племянник, носивший то же имя, что и он, унаследовал его славу, и можно прочитать в «Mercure galant» за май 1688 года рассказ о блестящей карузели, устроенной его учениками, чьи кадрили были составлены из представителей самых знатных семей Франции.

В 1690 году главный конюший, от которого зависели все учреждения академии, добился их сокращения до двух. «Было устроено таким образом, что пансионеры распределялись в них поровну». Одна располагалась на перекрестке Сен-Бенуа, где со временем возникла [ныне исчезнувшая улица] Кур дю Драгон; в ней преподавали Бернарди и Лонгпре; другая осталась на улице Канетт; это была старая академия Месмона, преподавателями которой были Вандейль, Рокбефор и д'Орикур. Авраам Прадель, сохранивший для нас эти подробности (Le Livre commode , tome I, p. 253, 1878), добавляет: «Именно в этих двух академиях молодые люди обучаются наукам и искусствам, которые подобают знати; то есть математике, упражнениям с оружием и танцам».

«Le Mercure galant» от декабря 1681 г. рассказывает, как строилась внутренняя работа в академии в то время, когда там учился принц Антуан: «Утренние упражнения заключаются в том, чтобы скакать на лошади и совершенствоваться в courre la bague. У каждого из четырех мастеров есть манеж, в котором они работают до полудня. После обеда занимаются оружием, танцами, on voltige (гарцевать на лошади??), on fait des hautes armes, созданием и изучением укреплений в присутствии одного из мастеров, у которых «у каждого своя неделя».

Герцог де Валентинуа присоединился к Бернарди в очень юном возрасте; но в четырнадцать с половиной лет он был уже довольно рослым; вскоре он достиг весьма высокого роста, из-за чего получил прозвище «Голиаф». Он очень любил физические упражнения. Его академические занятия, начавшиеся, как мы сказали, 14 сентября 1675 года, завершились в конце декабря 1678 года.

Его пенсион составлял 625 ливров в квартал; сюда включалось содержание камердинера. Расходы на лошадь, принадлежавшую герцогу, не считая манежных лошадей, составляли двадцать солей в день; тридцать солей в месяц уходило конюхам, имевших приработок за «gaules», то есть за поставку прутьев, служивших кнутами (*).

(*) - Архив Дворца Монако, серия B, регистр 6 и серия A, ящик 31, дело 23. Из этого дела известно, что размер пенсиона у Бернарди варьировался, по крайней мере, у принца Луи I была скидка для молодого дворянина, которого он содержал там во время учебы герцога де Валентинуа; это был М.де Поль из провансальской семьи, связанной с домом Монако, который затем стал конюшим Луи I и Антуана I, проведя долгие годы на службе у этих принцев. Пенсион ему выплачивался в тысячу триста ливров в год, но у него не было камердинера, его обслуживали совместно с герцогом де Валентинуа. После отъезда герцога приставленному камердинеру выплачивали дополнительно 75 ливров в месяц.

У принца также был учитель рисования, сьер Фламан, который 28 июля 1678 г. дал расписку об оплате его уроков.

В тот самый момент, когда герцог де Валентинуа завершал учебу в академии, принц Луи, его отец, возвращался в Париж из Монако, где он только что, 23 декабря 1678 г., обнародовал Статуты Княжества, этот памятник законодательства, так опередивший свое время, известный как Кодекс Луи. На личном опыте и в годы насыщенной приключениями юности, побывав в некоторых странах Западной Европы, он смог оценить важность путешествий для совершенствования образования и обучения молодого принца. Он сам сравнительно поздно, в промежутках между кампаниями, в которых так блестяще проявил себя, несколько раз длительное время жил в Генуе, в Венеции, но прежде всего, при особенно романтических обстятельствах, в Англии.

Принц Луи выбрал для сопровождения своего сына персонажа, о котором нам, к сожалению, ничего не известно, только имя. Его звали Ла Полиньер; может быть, он был мастером из академии Бернарди, а может быть, скорее, из числа дворян на службе у дома Грамонов. В любом случае он, весьма вероятно, был парижанином, если мы обратимся к документу, датируемому примерно тридцатью годами ранее интересующего нас времени, то отчеты о налогах, взимаемых с жителей Парижа во время мятежа 1649 г., опубликованные в конце Journal des Guerres Civiles, составленном Дюбюиссоном Обенэ, называют в квартале Лувра, наряду с обитателями Тюильри, господина де Ла Полиньера, вероятно, занимавшего пост при дворе; был ли это отец нашего наставника?

Свита молодого герцога сводилась к этому единственному спутнику, и особая манера, в которой было совершено путешествие, объясняет большую простоту этого предприятия.

24 марта 1679 года принц Луи вручил Ла Полиньеру в качестве аванса за его услуги письмо до востребования на 1500 ливров к главным арендаторам его владений в Эксе, Фабри де Пейреске и Туссен-де-Гландеве. Путешественники должны были немедленно отправиться в путь, потому что Ла Полиньер получил его письмо 10 апреля в Эксе, по дороге в Монако.

Герцог де Валентинуа лишь на короткий срок останавился в столице княжества, которую не видел с детства. В то время, когда он поступил в Клермонский коллеж, принц Луи IV и принцесса Шарлотта находились либо в Монако, либо в Ментоне, либо в Генуе, откуда они не возвращались в Париж до 1672 года. Ничто не указывает на то, что время, проведенное за учебой у иезуитов, было прервано какой-либо поездкой, и что за годы, проведенные в академии, совпадающими с постоянным отсутствием принца Луи, Антуан имел возможность вернуться в Монако. Во всяком случае, на этот раз он посвятил этому едва ли неделю, так как 26 апреля отправился в путь, чтобы начать свой визит в Италию.

Мы отмечали лаконичность и сухость рассказа о поездке; по правде говоря, это хорошо отражает ту необычайную быстроту, с которой она была проделана; сложно объехать так много стран и посетить так много городов, уделяя каждому месту меньше времени.

Мы указали остановки, которые путешественники делали в своем путешествии; вот список (за 100 дней) тех из них, которые превышают один день: 13 дней в Генуе, 5 во Флоренции, 27 в Риме, 8 в Болонье, 8 за два раза в Милане, 27 в Венеции, 2 в Турине, 21 в Шамбери, 5 в Женеве, 3 в Базеле, 7 в Страсбурге, 17 в Мангейме, 28 в Мюнхене, 4 во Франкфурте. Что касается других городов, то герцог, так сказать, только проезжает через них; каждому он едва ли посвящает день; он путешествует со скоростью тридцать миль в день, и у него есть время для визитов, то, которое не занято дорогой. — Достойно удивления, что при таком темпе он смог так много увидеть и так много отметить в пути.

Рассказ о путешествии обрывается в феврале 1680 года, в середине описания Амстердама, как раз в тот момент, когда на последних страницах герцог, оставив всегда сохраняемую им сдержанность, отдается юношескому восхищению, из которого его стиль черпает теплоту и элегантность, заставляющие нас еще больше сожалеть о внезапном прекращении его записей. По всей видимости, следует предположить, что переписчик, чья рукопись сохранила для нас это описание, является виновником столь прискорбного прерывания; действительно, кажется невероятным, что молодой путешественник по какой-то ускользающей от нас причине перестал делать свои записи в это самое время; в результате у нас ничего нет об окончании поездки в других городах Нидерландов.

В любом случае, известно, что поездка все еще продолжалась в течение следующих месяцев марта и апреля. Только 5 мая 1680 года Ла Полиньер получил от принца Луи I оставшиеся 865 ливров, выделенные ему для дополнения его пенсиона «во время поездки, которую он совершил, как говорит принц, с герцогом де Валентинуа, моим сыном, по Италии и Германии».

Как мы только что заметили, рукопись, дошедшая для нас, этот отчет, к сожалению, не является автографом; это копия того времени, представляющая собой небольшой журнал, переплетенный в тонкие дощечки, покрытые пергаментом. Запись плотная, без полей и по своему стилю не обнаруживает большой вдумчивости при переписывании; кроме того, определенный беспорядок, царящий в некоторых частях, как бы указывает на то, что первоначальные заметки были сделаны на отдельных листах, а не образовывали непрерывный текст. Обратите внимание, наконец, что многие слова изменены; нам часто приходилось исправлять ошибочные прочтения, особенно географических названий.

Но пора дать слово нашему путешественнику.

   

ОТЪЕЗД:

(стр.155) Двадцать шестого апреля [1679 г.] мы выехали из МОНАКО в Геную на фелуке; миновав Рокбрюн, большой город, зависящий от Монако, мы прибыли в МЕНТОН, расположенный в пяти или шести милях от Монако. Это самый большой и густонаселенный район во всем государстве Монако; может быть, две тысячи душ, много матросов, девушек с репутацией красавиц. Сельская местность очень красивая и покрыта апельсиновыми и лимонными деревьями. Из Ментона мы отправились утром двадцать седьмого в СЕН-РЕМО.

. . . . . . . НОЛИ - САВОННА . . . . . . .

ГЕНУЯ (до 14 мая)

(стр.157) Генуя – крупный город, расположенный на нескольких небольших холмах у подножия горы. Круг древних стен был не очень велик; но теперь окружность расширилась и заняла все высоты, господствующие над городом, и были освоены невозделываемые, необитаемые и недоступные горы, так что, хотя окаймляющая составляет десять миль, стены, тем не менее, легко оборонять с помощью небольшого количества людей и небольшой охраны, потому что туда можно попасть только трудными путями и обходами, которые дадут время для подхода и защиты места, где можно было бы совершить нападение.

. . . . . . . СЕСТРИ-ЛЕВАНТЕ - СПЕЦИЯ - ВИАРЕДЖО - ЛИВОРНО - ПИЗА . . . . . . .

ЛУККА (отбыли 18 мая)

(стр.165) Лукка — большой город, правильно укрепленный бастионами, обложенными кирпичом, довольно широкими рвами, через которые протекает небольшой ручей, демилюны у ворот, крытый ход, пушки на валах в довольно хорошем количестве. Эти бастионы представляют собой орильоны и небольшие. Валы замечательны тем, что образуют очень ровную поверхность и засажены деревьями, которые обеспечивают тень и прекрасный променад.

. . . . . . . ПИСТОЯ . . . . . . .

ФЛОРЕНЦИЯ (19 - 28 мая)

(стр.166) Флоренция — большой город, разделенный на две части рекой Арно, одна сторона которой называется Поджо Империале. На этой стороне также находится Палаццо Питти, а на другой — Паллацо Веккьо и Галерея [Уффици]. Здесь есть три небольшие крепости, а именно: Сан-Миньято, Фортецца д'Абассо и Бельведер.

Великий герцог обычно останавливается во дворце Питти, который сообщается с остальными длинными галереями, проходящими через один из городских мостов. Он до сих пор связан с крепостью крытыми проходами. Его архитектура монументальная и солидная.

(...)К этому Старому дворцу [Палаццо Веккьо] примыкает Галерея [Уффици];...каждая сторона имеет длину двести шагов и украшена статуями, все старинные или оригинальные. Все они представляют императоров. Над статуями находятся портреты знаменитостей. Свод расписан прекраснейшими картинами в небольших отдельных плафонах. Из торцевой галереи открывается вид на реку; она имеет длину 80 шагов и оформлена так же, как и другие. Из галереи, расположенной на востоке, можно попасть в несколько больших кабинетов.

Зал Трибуна в Уффици:

(...)(стр.172) В дамском кабинете есть кабинет [шкаф] из Германии из всех видов яшмы, в который вставлен рубин размером с самый большой большой палец и еще большая жемчужина со многими другими драгоценными камнями; он стоит 150 000 ливров; стол из парагона [черного итальянского мрамора], украшенный цветами и другими резными фигурками, стоимостью в тридцать тысяч ливров; шесть замечательных статуй, Венера Клеомена, сына Аполлодора [Венера Медичи] и еще одна, найденная в Риме; два шкафа с хрусталем и лазуритом, где стоят восхитительные вазы; восемьдесят картин, кольцо, на котором на маленьком природном камне выгравирован амур; гвоздь наполовину железный и наполовину золотой (?); агат и изумруд размером с яйцо индейки и еще немного более.

(...)[Церковь] Сан-Лоренцо — давным-давно основана Медичи: их древняя гробница украшена очень красивыми статуями; те, что сделаны рукой Микеланджело, находятся в конце церкви.

В городе есть несколько площадей, украшенных фонтанами, статуями; и две, где Великий герцог восседает на коне в бронзе.

Старая Дворцовая площадь прекрасна. Через Арно четыре моста, один из которых восхищает своим изяществом; у него только четыре арки (?), очень широких и толщиной не более трех футов наверху.

Великого герцога зовут Козимо [III]; у него есть брат по имени Франческо [Мария]; его старшего сына зовут Фердинандо, а второго Гастон [Джан Гастоне]. Маркиз Salvicy — мажордом, а маркиз Карбоне дель Монте — maistre de chambre.

. . . . . . . СИЕНА - АКВАПЕНДЕНТЕ - РИМ - ТЕРНИ - СПОЛЕТО - МАЧЕРАТА - АНКОНА - РИМИНИ - ФОРЛИ . . . . . . .

БОЛОНЬЯ (5 - 13 июля)

(стр.192) Болонья — очень большой город с населением 90 тысяч, первая миссия церкви. Раньше это была республика; но Бентивольо, тираны, были изгнанны папой и народом, и она (Больнья) подчиняется церкви с сохранением привилегий. Есть ряд дворян, которые занимают должности гонфалоньеров и других руководителей, а также доктора Университета, который там широко известен. (...)Опера, где звучат голоса синьоры Маргариты Саликолы и Терезы Росси. — Джузеппе де Бавьере, первый музыкант Италии, проезжал через Болонью.

. . . . . . . МОДЕНА - ПАРМА - ПЬЯЧЕНЦА - ПАВИЯ - ЧЕРТОЗА-ДИ-ПАВИЯ - МИЛАН - БЕРГАМО - БРЕШИА - МАНТУЯ - ФЕРРАРА - КЬОДЖА . . . . . . .

ВЕНЕЦИЯ (отбыли 5 сентября)

(стр.209) Венеция — большой город, подход к которому [по морю] очень красив со стороны Кьоджи, вход через порт, где всегда стоит несколько кораблей, лодок, торговых галер и других; затем при следовании по Большому каналу с обеих сторон виднеются большие строения, красивые снаружи, малопонятные изнутри. Улицы короткие и узкие; остальные каналы почти все омерзительны, малы и зловонны, когда море, имеющее там приливы и отливы, низко; ни ворот, ни стен, ни крепости..

. . . . . . . ПАДУЯ - ВЕРОНА - БРЕШИА - КРЕМА - МИЛАН - НОВАРРА - КИВАССО - ТУРИН - СУЗА - ШАМБЕРИ . . . . . . .

ЖЕНЕВА (11 - 16 ноября)

(стр.218) Женева — довольно большой город, разделенный на две части рекой Роной, вытекающей в этом месте из озера. Сторона, по которой мы вошли, то есть сторона Савойи, находится на возвышенности, где когда-то стояла кафедральная церковь Сен-Пьер, где сейчас находится grand presche. На башнях этого храма есть небольшие пушечные орудия, и оттуда можно видеть далеко и особенно на берегу озера, между горами. Очень красивая страна, довольно простая и очень хорошо возделываемая.

Внутренняя часть города высокая и низкая; притом довольно красивые, дома хорошо построены и очень хорошо застеклены; большие портики на торговых улицах поддерживаются большими деревянными опорами высотой в пятьдесят футов и двухрядными; и кроме этих столбов и купеческих лавок, с обеих сторон открыты и другие лавки.

. . . . . . . ЛОЗАННА - БЕРН - БАЗЕЛЬ - БРИЗАХ - СТРАСБУРГ - ШПАЙЕР - ГЕЙДЕЛЬБЕРГ - МАНГЕЙМ - ШТУТГАРТ - УЛЬМ - АУГСБУРГ . . . . . . .

МЮНХЕН (6 января - 3 февраля)

(стр.239) Мюнхен не очень большой; но город красивый. Здесь большие широкие улицы; дома довольно красивые, снаружи расписанные фресками, внутри бедно украшенные. Он имеет двойной пояс: один представляет собой древнюю стену с ужасными квадратными башнями и рвом, полным воды, вбираемой из реки, другой представляет собой земляные бастионы, со рвом и прикрытым частоколом проходом, все со слабой защитой. Особенно ров, который не является ни широким, ни глубоким.

(...)Курфюрсту [Maximilien-Emmanuel] 18 лет; он очень хорошо сложен, ловок и силен; у него есть две сестры, мадам Дофина [Marie- Anne-Christine-Victoire, будущая жена сына Людовика XIV], маленькая герцогиня [Violante Béatrix, с 1689 жена Фердинанда III, Великого герцога Тосканского] и маленький герцог, его брат [Joseph-Clement, впоследствии епископ Кельна]. Принц Максимилиан, его дядя, [Maxirailien-Philippe, landgrave de Leuchtenberg], женился на сестре М.де Буйона [Maurice-Frédonie de La Tour d'Auvergne, дочери Frédéric-Maurice, герцога де Буйона]: детей у них нет.

. . . . . . . АУГСБУРГ - ДОНАУВЕРТ - [БАД-]МЕГТЕНТХАЙМ - ФРАНКФУРТ - МАЙНЦ - КОБЛЕНЦ - БОНН - КЕЛЬН - РАЙНСБЕРГ - ВЕЗЕЛЬ - ЭММЕРИХ . . . . . . .

(стр.252) Оттуда мы (29 апреля) прибыли в ТОЛЮИ (Tolhuis), где французская армия переправилась через Рейн, и в тот же вечер прибыли в Арнхейм (Арнем), чтобы переночевать.

. . . . . . . АРНЕМ - УТРЕХТ . . . . . . .

(стр.253) АМСТЕРДАМ (30 мая - ):

Амстердам — один из крупнейших городов мира, расположенный на болотах и ​​полностью построенный на сваях. Его дома очень красивы и очень правильны; внутри они удивительно опрятны. Его улицы очень четкие, широкие, прямые и очень чистые. Есть множество каналов, делящих его со всех сторон, над которыми бесчисленное множество каменных мостов, по обеим сторонам которых на высоте груди большие железные балюстрады. Набережные, идущие вдоль этих каналов, очень красивы; но Quai des Seigneurs [Herengracht] превосходит другие по чистоте, все ее дома представляют собой множество дворцов, превосходно построенных вдоль прямой линии, и двери которых совершенно великолепны. Почти во все ведут ступени из мрамора, порфира или другого дорогого камня, сверху них есть небольшие балконы из железа или мрамора, очень хорошо отделанные. Что делает эту набережную еще более приятной, так это ряды деревьев, которые виднеются, насколько хватает глаз, по обеим сторонам канала, и чья зелень весной представляет собой самое очаровательное зрелище и заставляет поверить тех, кто видит все это, что они находятся в центре города в восхитительном саду.

Hotel de Ville [Ратуша, ныне Королевский дворец] — один из самых красивых в мире. Большое дворцовое здание квадратной формы, построенное из очень твердого и тщательно отполированного камня. Верх фасада украшен очень красивыми рельефами из белого мрамора. При входе справа находится помещение, где судят преступников; оно изнутри со всех сторон облицовано алебастром и украшено фигурами из того же камня, сделанными рукой превосходных мастеров и представляющими несколько сюжетов; особенно впечатляет суд Соломона. Зал очень красив и самый большой и высокий из всех, что можно увидеть; он вымощен очень красивыми мраморными квадратами, на которых расположена сфера с зодиаком и двенадцать домов Солнца; градусы и линии отмечены медью. Этот зал находится ровно посередине здания и как бы отделен от четырех больших главных корпусов, образующих четыре сводчатые галереи, царящие вокруг всего зала; в этих четырех главных корпусах есть ряд великолепных залов, представляющих собой трибуналы, где вершится правосудие. Выше большие залы, заполненные оружием. На самом верху замечательный карильон, а внизу очень большие магазины (лавки).

Биржа представляет собой большое квадратное здание, где каждый день собираются торговцы, чтобы поговорить о делах, связанных с торговлей. Посередине находится большой двор, окаймленный четырьмя сводчатыми галереями, а над этими галереями расположены купеческие лавки.

Распус — это место, где люди, совершившие какое-либо преступление, занимаются измельчением бразильской древесины [бразильское красное дерево] для получения красителей.

Есть еще одно место, называемое Спинус, где сосредоточены путаны, и где они обязаны находиться.

В Амстердаме также есть прекрасные больницы, в том числе для сумасшедших, для невинных и для больных.

Евреи живут отдельно и не имеют на одежде никаких внешних признаков, отличающих их от других людей. У них две синагоги. Одна для немецких евреев, а другая для португальских, очень красивая.

Существует свобода для всех видов религий.

Порт очень большой и очень красивый, где бесчисленное множество торговых судов, не считая военных, принадлежащих республике, число которых доходит до восьмидесяти. В порту стояло только шестьдесят, остальные находились в море.

Река Лех наполняет порт своими водами, а море находится в десяти лье от него. Суда, загруженные товарами, не могут войти в порт. Их должны перевозить на небольших лодках.

Месье Тромп — их морской генерал.

Правительство состоит из двенадцати бургомистров и тридцати шести советников. Таких бургомистров четверо, а остальные восемь занимают весьма значительные должности в республике. У них уголовное правосудие, а у тридцати шести советников гражданское правосудие.

Ночью на улицах горят фонари.

У лютеран есть собор с прекрасными органами.

   

(конец)